Планета призраков - Бушков Александр

Что касается водяного, то никто из крестьян села Богодухова не мог дать мне ясного и определенного ответа, есть ли они или нет. Говорят, что ранее в буковище под мельницей жил водяной, а теперь его нет, вероятно, стар стал и околел, а все-таки ночью и поздно вечером купаться нельзя, а то утопит водяной; так что выходит какая-то раздвоенность в мыслях: с одной стороны водяной околел, а с другой – ночью купаться нельзя из-за боязни того же водяного. Несколько лет тому назад, пожалуй, около 15-ти, в реке Неручи, протекающей в селе Богодухове, утонула женщина, которая, по словам крестьян, в ночное время показывалась из воды и хлопала в ладоши, а также хохотала; однако, видеть ее никто не видал, но все-таки крестьяне и крестьянки боялись ночью проходить мимо того места, где утонула женщина.

Впрочем, в последнее время крестьяне забыли про это место, вероятно, убедившись, что особого ничего тут не бывало, да и не может быть.

– Давным-давно в буковище, что под мельницей, водился черт, который питался рыбою, а особенно любил кушать карпов, которых в буковище была тьма-тьмущая; жили эти карпы (лини?) в норах, на дне, где возились, словно свиньи. Черта этого все боялись и никто в позднее время не ходил мимо буковища. Даже поп сельский боялся его и ежегодно в подарок черту сваливал в буковище воза два хлеба, конечно испорченного, который не ели уже свиньи. Но черт не брезговал гнилым, затхлым хлебом, он и без того был очень рад и доволен, что сам батька-поп его уважает, и какой бы то ни было подарок, а все-таки присылает. Как-то летом, крестьянин Пахом, опытный нырок и охотник до карпов, подошел к буковищу, разделся, начал нырять и доставать большущих карпов. Кстати скажем, что эта рыба очень смирна в норах и не пугается человека, а потому и Пахом, зная известную сноровку при подобной ловле, вытаскивал карпов очень удачно, так что стоявшие на берегу крестьяне удивлялись счастью Пахома, который, наконец, и сам сказал: «Теперь нырну и с самого черта шапку стащу, да еще клюну его кулаком по харе». Нырнул Пахом, да и остался в буковище; насилу разыскали его и вытащили багром, но уж мертвого. «Не хвались Пахом, что стащит с черта шапку, может быть и жив бы был», говорили одни, а другие возражали, что черту досадно было, что Пахом повытаскал много любимых его карпов, отчего поймал его и задушил. Но как бы то ни было, а все-таки крестьяне не ныряют и до сих пор в буковище за карпами, несмотря на то, что их там множество.

Что касается леших и русалок, то даже старики говорят, что они были раньше, но видеть все-таки их не видали, а теперь их нет, и куда девались – не знают.

Царство русалок, как говорят, было в «коноплях», так как за неимением лесов и больших рек в данной местности им водиться было негде, кроме коноплянников; но почему их теперь там нет, никому не известно.

По народному поверью, удавленники и утопленники поступают во власть чертей.

– Жил в одной деревушке парень; за какое, бывало, дело ни возьмется он, все ему одна неудача, и прозвали за то его Васей Бесталанным. Пошел раз Вася искать какой-нибудь работы; к тому придет, к другому, один ответ: «нет, мол, паренек, работы». С досады Вася и говорит: «теперь бы хоть к черту нанялся»; а черт тут, как тут, стоит себе, ухмыляется, хвостиком повертывает и говорит: «наймись, наймись ко мне, дружок!» – «Хорошо, ладно!» отвечает Вася. Ударили по рукам, уговорились, конечно, в цене, и пошел Бесталанный в батраки к черту, а тот заставил его возить воду. Лошадей у черта было много, и чуть ли не каждый день новые; богат был черт: говорил он Васе, что лошадок скупает по ярмаркам и что он держит подряд и на других чертей, ведь не одному же ему нужны лошади, всякий черт любит прокатиться. Хорошо ли, плохо ли жилось нашему Васе, однако проходит год, он и просится у хозяина в побывку домой, повидаться с родными, – а там опять приду к тебе, говорит Вася. Черт отпустил батрака, дал ему денег, все серебра да золота, дал даже лошадку доехать до двора; простились и покатил наш паренек домой. Долго ли, коротко ли, подъезжает наконец парень к своей хатке; выбегает ему навстречу родня, вышли и соседи поглазеть, благо давно не видали Бесталанного; лихо подкатил к своей хате Вася, останавливает лошадь и говорит: «тпру, маточка, уморилась!» Едва выговорил малый: «маточка», как из-под него выскочила родная его мать, да и бежать. Все перепугались не на шутку, а пуще всех Вася; узнал он тогда, что матушка его с полгода назад удавилась, и понял он, что за лошадки были у черта-подрядчика. Так-то Вася Бесталанный и прикатил домой на своей матушке-удавленнице; говорят, что и воду-то он возил на ней. Оробел тогда Вася и к черту на другой год в батраки не пошел.