Неведомые земли и народы Севера - Леонтьева Марина Владимировна

Записки Пифея о путешествии на Север не сохранились и считаются навсегда утраченными, поэтому основным первоначальным письменным источником о Туле являются тексты Страбона и Плиния Старшего. Конечно, исследователи всегда надеялись, зная о скептическом отношении ученого грека к известиям Пифея, что Страбон не исказил тех сведений, которые он почерпнул из книг путешественника, и они правдиво переданы в труде великого географа.

По словам Страбона, Пифей рассказывал, что Туле, являясь самым северным из Британских островов, «наиболее отдаленной страной», где «летний тропик одинаков с полярным кругом» (Strab., II, 5, 8) и где пригодные для обитания земли имеются «до самых дальних краев вокруг». Что Туле отстоит от мыса Оркан Британии в северном направлении на 6 дней морского пути и находится вблизи какого-то «замерзшего моря» (Strab., I, 4, 2).

В этих местах, по словам Пифея, на расстоянии еще одного дня пути к северу от загадочного острова Туле, кончался реальный и доступный мир. Судя по сообщениям древних, Пифей не ограничился посещением Туле и на протяжении почти целого дня продолжал движение прямо к полюсу. Остановился он только тогда, когда продвигаться вперед стало невозможно — дальше лежало «замерзшее море». Именно здесь якобы имеется нечто странное, похожее на «морское легкое», где — утверждал отважный мореплаватель, земля, море и вообще все как бы висит в воздухе, это «нечто» служит связью всего мира и непроходимо ни для людей, ни для кораблей (Strab., II, 4, 1).

Известный греческий географ и астроном Эратосфен (275–195 гг. до н. э.) не так скептически относился к сообщениям Пифея, как Страбон (который, кстати, очень уважал коллегу- предшественника и при написании своего основного труда часто делал на него ссылки). В своих «Географических очерках» Эратосфен не только не усомнился в существовании таинственного острова, но попытался дать его координаты, вернее географическую широту⁹²:

Тем самым Эратосфен увеличил пригодное для обитания людей пространство до параллели Туле, которую он поместил на полярном круге или близ него.

Но Страбон, как мы знаем, отрицал возможность существования обитаемой земли под столь высокими широтами. Критикуя сведения Пифея о Туле, которые он считал вымыслом, Страбон замечает, что, насколько ему известно, даже в Британии, которая значительно южнее Туле, условия жизни настолько суровые, что ее и следует считать границей обитаемого мира (Strab., II, 5, 8).

Конечно, не у всех античных ученых, писателей и поэтов был такой подход к сведениям Пифея, — помимо страбоновских, существовали другие взгляды и представления об Ultima Thule.

Плиний Старший независимо от Страбона (несмотря на то что они жили почти в одно время, Плиний не был знаком с трудами Страбона, так как после смерти автора «Географические записки» почти на два столетия были незаслуженно забыты) знал сообщения Пифея, наверняка верил ему и не сомневался, когда писал, что «Туле является самым крайним из всех островов, какие упоминаются» (Plin. N. Н., IV, 16). Плиний также называет ряд островов к северу от Британии: Скандию, Думну, Верги и самый большой из них — Беррику, откуда, по его словам, имеют обыкновение плавать к Туле (Plin. N. Н., IV, 104)⁹³.

Доказательством того, что Пифей действительно побывал на этом острове, вопреки существующему мнению о получении им информации из вторых рук, могут послужить слова античного ученого Клеомида (II в.)⁹⁴:

Это означало, по мнению комментатора Страбона Г. А. Стратановского, что в Туле меняющийся полярный круг имел определенную величину летнего тропика, поэтому широта Тулы являлась дополнением широты земного тропика и составляла 66 градусов северной широты.