100 великих военных тайн - Курушин Михаил Юрьевич

После долгого побоища было убито 48 000 римлян, среди которых оказались 25 высших командиров и консул Эмилий Павел. 6000 римлян оказались в плену. Пробились немногие: из остатков 16 легионов римлянам позже удалось сформировать только 2 легиона. Сам Варрон затерялся где-то среди беглецов.

Это весьма приближенные цифры, поскольку о потерях в битве при Каннах существуют весьма разноречивые данные. Тит Ливии утверждает, что погибло 48 200 римлян и их союзников, а 19 500 (!) были взяты в плен. Полибий считает, что погибло около 70 000 (!) римлян, а спастись сумели лишь 3 тысячи. Евтропий утверждает, что в римском войске погибло 60 000 пехотинцев, 3, 5 тысячи кавалеристов и 350 сенаторов и других знатных людей. Орозий говорит о 44 тысячах убитых, а Флор – о 60 тысячах. Плутарх называет цифру в 50 000 погибших. По его сведениям, 4 тысячи римлян попали в плен в ходе сражения, а еще 10 000 были взяты позднее в обоих лагерях. Потери же карфагенян, по данным Ливия, составили 8 тысяч убитых, а по данным Полибия – 5700. У римлян погибли консул Эмилий Павел, 21 военный трибун и 80 сенаторов.

Однако цифры, относящиеся к римским потерям, и описание хода сражения римскими историками не заслуживают доверия. Да и вопрос об источниках, откуда римские историки почерпнули сведения о битве при Каннах, равно как и о многих других битвах, остается открытым. Ясно, что уцелевшие после сражения легионеры и даже центурионы и трибуны не в состоянии были бы дать более или менее полную картину сражения. Относительной полнотой информации мог владеть только уцелевший консул Теренций Варрон или кто-то из близких к нему старших офицеров. Однако, если судить по сообщениям тех же Плутарха, Тита Ливия и Аппиана, римские военачальники уже в середине битвы утратили управление войсками и не знали точно, что происходит. Очевидно, истинную картину Канн мог бы дать Ганнибал или кто-то из его ближайших соратников, но они, насколько известно, мемуаров не оставили, а если и оставили, то в исторической традиции они не отразились.

Неразгаданной загадкой остается, почему римская пехота, успешно теснившая галлов, даже будучи окруженной, не смогла, как в битве при Треббии, прорвать ослабевший неприятельский фронт, якобы умышленно сделанный Ганнибалом в центре значительно тоньше, чем на флангах, и спастись? Тит Ливий утверждает: «…После продолжительных и многократных усилий римляне своим плотным строем, представлявшим косую линию, сломили выдававшуюся из остального строя неприятельскую фалангу, которая была редка, а потому весьма слаба. Затем, когда пораженные враги в страхе попятились назад, римляне стали наступать на них и, двигаясь через толпу беглецов, потерявших от ужаса голову, разом проникли сперва в середину строя и наконец, не встречая никакого сопротивления, добрались до вспомогательных отрядов африканцев, которые по отступлении обоих флангов остались в центре, значительно выдававшемся и занятом прежде галлами и испанцами. Когда воины, составлявшие этот выступ, были обращены в бегство, и таким образом линия фронта сперва выпрямилась, а затем, вследствие дальнейшего отступления, образовала в середине еще изгиб, то африканцы уже выдвинулись вперед по бокам и окружили флангами римлян, которые неосмотрительно неслись в центр врагов. Вытягивая фланги далее, карфагеняне скоро заперли врагов и с тыла. С этого момента римляне, окончив бесполезно одно сражение и оставив галлов и испанцев, задние ряды которых они сильно били, начинают новую битву с африканцами, неравную не только потому, что окруженные сражались с окружающими, но также и потому, что уставшие боролись с врагом, силы которого были свежи и бодры…»

Римский историк никак не объясняет, почему вдруг римляне перестали преследовать уже обращенных в бегство галлов и иберов. Ведь передние ряды их пехоты, преследующие карфагенский центр, все равно не могли принять участия в схватке с зашедшими с флангов африканцами. Непонятно также, почему не смогла избежать гибели римская и союзная пехота, которой ничего не стоило уйти от тяжеловооруженных неприятельских гоплитов.

Даже если взять наименьшую из приводимых в источниках цифру карфагенских потерь при Каннах – около 6000 убитых, то этому числу должно соответствовать никак не меньше 10 000 раненых. В таком случае к концу сражения Ганнибал должен был иметь в строю не более 34 000 воинов. Каждый из них за время сражения должен был уничтожить как минимум одного неприятельского воина. И это при том, что реально в рукопашной схватке участвовало лишь меньшинство армии – только бойцы передовых шеренг…