Кладбищенские истории - Чхартишвили Григорий Шалвович

Нормальная декадентщина, сказал он себе бодрясь. Образ навеян знаменитой фотографией, где пидер Оскар изображает танцующую Саломею. Вместо головы муляж.

Тут пошел крупный план, как в кино, и гипотеза подтвердилась. Некрофорус увидел перед собой румяное лицо классика с капризно отвисшей губой. Распозналась и мелодия. Оскар Уайлд пропел голосом артиста Золотухина: «У меня жена-а, й-эх, красавица. Ждет меня-а домо-о-о-ой, ждет, печа-алится». И, опустив длинные накрашенные ресницы, зашептал — какую-то цитатную мешанину из Кольриджа, «Саломеи» и еще черт знает откуда:

— She had dreams all yesternight of her own betrothed knight…^[13] Принял ты любви залог, нас венчал Двурогий Бог… Это в твои уста я влюблена. Твои уста словно алая лента. Они словно гранат, рассеченный ножом из слоновой кости. Позволь мне поцеловать твои уста. Они словно киноварь, что моабиты добывают в копях Моава. Они словно лук персидского царя, украшенный киноварью, а на концах у него — кораллы. Дай!

— Еще чего, — буркнул Паша, отстраняясь.

Он не то чтобы сильно испугался, но сделалось неприятно.

— А как же перстень, нас венчавший? — снова перешло на стихи видение. — И то касание щеки? Обет, безмолвно прозвучавший у снятой гробовой доски? Мы не расстанемся с тобой. Дай мне поцеловать твои уста!

Сон был такой несуразный, что Леньков его дальше и смотреть не стал. Перевернулся на другой бок, обхватил покрепче подушку и до самого будильника спал уже безо всяких сновидений.

Сидя у телефонного аппарата, Некрофорус разглядывал Артефакт, вертел рукой то так, то этак, но в пасмурном свете раннего утра изумруд сверкать не желал. Оставалось еще полминуты. Паша собирался позвонить ровно в восемь, потому что пунктуальность — признак профессионализма.

Но вот длинная стрелка «брегета» коснулась верхней точки циферблата. Пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи, — быстро натыкал Леньков десять цифр, поглядывая на карточку (там было написано: «Joe Rinaldi, Crillon» и телефон гостиницы с номером комнаты). Рассеянно потянул с пальца перстень — и вздрогнул.

Ночью скарабей свободно вертелся вокруг сустава, а теперь засел намертво. Рука что ли опухла?

— That's you? — раздался в трубке жирный голос клиента. — Did it… did it go well?^[14]

— Perfect. Just perfect^[15], — ответил Паша, лихорадочно дергая кольцо.

Проклятье! Оно и не думало слезать. При этом никакого отека на безымянном пальце не наблюдалось.

— Have you got it? I mean, the… thing. You've got it?^[16]

Клиент не мог скрыть возбуждения, и это было замечательно. Переход с зеленого лимона на англосаксонский был гарантирован, но как снять этого чертова жука? Вот идиотизм.

— Мыло! — воскликнул Паша.

— Pardon?

— Sure, I've got it. It's right here, on my finger. Oh, you wouldn't believe how very, very special it feels^[17], ворковал Леньков, двигаясь в направлении санузла. Включил воду, намазал палец мылом — и шепотом выругался. — Shit!

Перстень не сдвинулся ни на миллиметр. У Паши на лбу выступила холодная испарина. Shit! Shit! Shit!

Мистер Ринальди что-то спрашивал, не мог уразуметь, в чем дело, а запаниковавший Некрофорус пытался оценить масштабы проблемы.

— Sorry. Cannot speak now. I'll get back to you^[18], — оборвал он кудахтанье американца и отсоединился.

Быстро набрал номер мотеля, где ночевал напарник.

— Тут заморочка, — объяснил Паша на понятном Кроту языке. — Маленькая, но реальная. Нужны твои золотые руки. Мигом сюда!

Но и золотые руки напарника не помогли. Протерзав Пашин палец минут десять, Крот объявил:

— Тухляк. Резать надо.

Некрофорус в ужасе спрятал руку за спину.

— Ты чего?!

Зазвонил телефон — наверное, уже раз в пятый. Это нервничал в своем «Крийоне» клиент. Трубку Леньков не снимал.

— Это ты чего. Лимон баксов!

— Да как я в больницу пойду? Что буду объяснять? Такое кольцо приметное! Весь персонал соберется, звону будет!

— На хрена в больницу? — удивился Крот. — Чикну ножиком, и готово. Сунешь в пакет со льдом.

Паша вспомнил тарантиновский фильм «Четыре комнаты», всегда казавшийся ему ужасно смешным, и затрясся от страха.

— Разве тут в пальце дело? Это знаешь, какое кольцо? Залог любви, понял? — заорал Некрофорус, которому вдруг вспомнился сон. — Не отпустит он меня!

— Кто?

— Румяный!

— Не гони. — Крот уже доставал из кармана складной нож. — Одеколон есть? Прижечь. После пришьешь обратно. Фигня, Паш. У нас один мужик тоже топором себе…