Чингисхан: Неизвестная Азия - Бушков Александр

И вот так якобы повторялось всякий раз. Этакая карусель, где носятся по кругу одни и те же коняшки, слоны и прочее деревянное зверье. Были вытеснены сильными соседями — обосновались на новом месте, покорив аборигенов, — подверглись нападению очередных «вытесненных» — исчезли. Каждый раз «исчезают» очередные невезучие странники совершенно мистическим образом: вот только что на немаленьком пространстве обитал многочисленный народ со скотом и кузницами, с царями и знатью, с чадами и домочадцами — и вдруг взял да «исчез». Причем слово это историки пишут, не краснея, с таким видом, словно это само по себе объяснение. Где скифы? А они исчезли. Как? Каким образом? Вам же русским языком академик объясняет: и-с-ч-е-з-л-и!

Впрочем, иногда (надо полагать, в виде особой милости) историки позволяют тому или иному народу «частично смешаться с завоевателями». Но такое благодушие у них проявляется редко. Гораздо чаще звучит категорическое: исчезли!

Воля ваша, но в жизни так не бывает. Случалось иногда, что и в самом деле исчезали целые народы — вроде пруссов, под корень истребленных крестоносцами. Но здесь речь идет о целенаправленном геноциде — а в тех старых источниках, что дошли до нашего времени, ни разу не упоминается, чтобы очередные завоеватели ставили себе целью начисто, под корень истребить предшественников. Более того, эти старые источники сплошь и рядом как раз и дают насквозь еретическую картину былых времен, категорически не совпадающую с официальной историей…

Но не будем забегать вперед. Источники мы еще рассмотрим вдумчиво…

Киммерийцы — безусловно, весьма интересные сами по себе, — для нашего повествования как раз неинтересны, поэтому, миновав их, перейдем сразу к скифам.

Естественно, легко догадаться, что это никакой не народ, а группа «племен», как и полагается персонажам второстепенным, не особенно и историческим. Само собой разумеется, в изображении «правоверных» историков скифы — кочевое племя. Это определение звучит с монотонностью шаманского заклинания: кочевники, кочевники, кочевники!

Вот только дальше начинается сюрреализм. Вновь историки, пытаясь совместить несовместимое, объединяют (порой в одной фразе) противоречащие друг другу факты.

«В основном» скифы были, конечно, кочевниками (Т. Райе), но в то же время «их пастушеская жизнь в определенной степени зависела и от земледельческих общин».

Кочевники… и в то же время не кочевники вовсе. Как прикажете расценивать следующую словесную эквилибристику: «И совсем не представляется невероятным то, что по крайней мере к V в. до н. э. какая-то часть каждого племени жила в постоянных или полупостоянных (эт-то еще что за диво?! — А. Б.) поселениях, которые служили базой для кочевой части племени».

Великолепно… Племена, конечно, кочевые, но у каждого из них есть «база» в виде оседлой части племени.

Но в таком случае это не совсем и кочевники! Точнее, совсем не кочевники! Иначе пришлось бы записывать в «кочевники», например, российских казаков конца XIX — начала XX вв. Как же, все вышеперечисленные признаки налицо: часть казаков и в самом деле словно бы «кочует», по несколько месяцев выпасая табуны в степи или ловя рыбу вдали от постоянного жилья — и в то же время другая, большая часть живет оседло в станицах, сажая пшеничку и занимаясь ремеслами…

Да и современная деревня с этой точки зрения — сплошное «кочевье»: пастух ведь день-деньской кочует со стадом, да и земледельцы «кочуют» с поля на поле из центральной усадьбы…

Эквилибристика продолжается. Того, что «по крайней мере часть» скифов была оседлой, отрицать нельзя — ведь сохранилась масса древних текстов, повествующих о том, что именно «кочевники» снабжали греческие города-колонии на побережье Черного моря… хлебом. Цивилизованные греки отчего-то никак не могли сами наладить землепашество, вот и пришлось существовать за счет зерна, закупаемого у «диких» скифов.

Итак, скифы — землепашцы…

А еще — строители. Поскольку обитали… ну, не в городах, конечно, — в городищах. Варварам, как мы помним, полагается иметь не города, а городища.

Вот Каменское «городище» — на левом берегу Днепра, прямо напротив греческого города Никополь. Площадь скифского «городища» — пять квадратных километров, — опять-таки всего вдвое меньше Парижа образца 1648 года. Дома построены либо из дерева, либо из глины и по площади мало напоминают «хижины» — это именно дома, от 40 до 175 квадратных метров (в наше время квартира в сорок «квадратов» считается вполне приличной). В городище обнаружены остатки многочисленных кузниц…