100 Великих археологических открытий - Низовский Андрей Юрьевич

Эта забота об умершем свидетельствует о том, что шумеры верили в загробную жизнь, но ничего определенного об их верованиях сказать нельзя. Уходящий в мир иной просто брал с собой предметы, которые могли ему понадобиться на пути или в самом загробном мире, но каким он представлял себе этот мир, куда он направлялся, — неизвестно.

«Должен признаться, что научная обработка двух тысяч могил из-за ее однообразия наскучила нам до крайности, — вспоминал Вулли. — Почти все могилы были одинаковыми, и, как правило, в них не оказывалось ничего особенно интересного».

Однако вскоре выяснилось, что в действительности здесь одно под другим лежат два кладбища разных периодов. Верхнее, судя по надписям на Цилиндрических печатях, относилось ко временам правления Саргона, то есть возраст верхнего некрополя составлял приблизительно 4200 лет. Но под ним оказались могилы второго кладбища! И именно здесь археологов Ждали совершенно неожиданные находки.

Первым сигналом о близости чего-то необычного стали круглые колод-Цы, спускавшиеся вертикально на глубину погребения, а затем переходившие в горизонтальный лаз. Судя по найденным в одном из колодцев черепкам, он был прорыт во времена Саргона. Но кем и зачем?

Вулли предположил, что это — следы работы древних грабителей могил. В Уре, как и в Египте, ограбление могил было одной из древнейших профессий, и те, кто ею занимался, никогда не действовали наугад: они знали, где что лежит, и стремились прибрать к рукам что подороже. К тому времени археологи уже нашли сотни разграбленных могил и были уверены, что обнаружить богатое и не разграбленное погребение можно только случайно, при стечении самых счастливых обстоятельств. И в один из дней это произошло.

Сначала кто-то из рабочих заметил торчащий из земли медный наконечник копья. Оказалось, что он насажен на золотую оправу древка. Под оправой было отверстие, оставшееся от истлевшего древка.

Это отверстие привело археологов к углу еще одной могилы. Она была побольше обычной, но такого же типа и представляла собой простую в земле, вырытую по размерам гроба с таким расчетом, чтобы с трех сторон от него осталось немного места для жертвенных приношений. В изголовье гроба стоял ряд копий, воткнутых остриями в землю, а между ними — алебастровые и глиняные вазы. Рядом с гробом, на остатках щита, лежали два украшенных золотом кинжала, медные резцы и другие инструменты. Тут же находилось около пятидесяти медных сосудов, серебряные чаши, медные кувшины, блюда и разнообразная посуда из камня и глины. В ногах гроба стояли копья и лежал набор стрел с кремневыми наконечниками.

Но по-настоящему археологи были поражены, когда очистили от земли гроб. Скелет в нем лежал в обычной позе спящего на правом боку. Кости настолько разрушились, что от них осталась лишь коричневая пыль, по которой можно было определить положение тела. И на этом фоне ярко сверкало золото — такое чистое, словно его сюда только что положили…

На уровне живота лежала целая куча золотых и лазуритовых бусин — их было несколько сотен. Золотой кинжал и оселок из лазурита на золотом кольце когда-то были подвешены к распавшемуся серебряному поясу. Между руками покойного стояла тяжелая золотая чаша, а рядом — еще одна, овальной формы и больших размеров. Возле локтя стоял золотой светильник в форме раковины, а за головой — третья золотая чаша. У правого плеча лежал двусторонний топор из Электра (сплава золота и серебра), а у левого — обычный топор из того же металла. Позади тела в одной куче перепутались золотые головные украшения, браслеты, бусины, амулеты, серьги в виде полумесяца и спиральные кольца из золотой проволоки. Но это все археологи рассмотрели потом, а сперва им бросился в глаза сверкающий золотой шлем, покрывавший истлевший череп. Шлем глубоко надвигался на голову и прикрывал лицо щечными пластинами. Он был выкован из чистого золота и имел вид пышной прически. Чеканный рельеф на шлеме изображал завитки волос, а отдельные волоски были изображены тонкими линиями. От середины шлема волосы спускались вниз плоскими завитками, перехваченными плетеной тесьмой. На затылке они завязывались в небольшой пучок. Ниже тесьмы волосы ниспадали локонами вокруг отчеканенных ушей с отверстиями, чтобы шлем не мешал слышать. По нижнему краю были проделаны маленькие отверстия для ремешков, которыми закреплялся стеганый капюшон. От него сохранилось лишь несколько обрывков.