Банды Чикаго - Осбери Герберт

По подсчетам полиции Чикаго, Китти Адаме совершила с 1886-го по 1893 год не меньше ста ограблений, пока, наконец, не нашелся мужчина, решившийся на дачу показаний против нее в суде, и она не попала за решетку. Но не успели за ней захлопнуться ворота Джолье, как Дженни Кларк развила бурную деятельность по ее освобождению и подала губернатору Джону Алтгельду петицию о помиловании, мотивируя это тем, что Китти Адаме умирает от туберкулеза. Губернатор отдал приказ о дополнительном расследовании, а Китти, перед тем как предстать перед комиссией по помилованиям, расковыряла десны зубочисткой и так активно кашляла и плевалась кровью, что члены комиссии остались в полной уверенности, что она не проживет и недели, о чем они и сообщили губернатору. В результате разбойница была помилована. Китти сразу же вернулась в Прибрежный район и принялась за старое; время от времени ее арестовывали, но единственное обвинение, которое полиция смогла ей предъявить, – это в нарушении общественного порядка, и она каждый раз отделывалась небольшим штрафом. В августе 1896 года ее арестовали вместе с Дженни Кларк за то, что они отобрали у одного старика пять долларов. Китти Адаме отпустили под залог, а вот Дженни Кларк предстала-таки перед судом. Дело взял на рассмотрение судья Джеймс Гоггин, известный своими эксцентричными решениями; именно в тот раз он вынес свой знаменитый вердикт о том, что любой мужчина, который явился в Прибрежный район, заслужил, чтобы его ограбили, и грабителей наказывать не за что. Дженни Кларк освободили, и в отношении Китти Адаме приговор тоже был отменен. Избавить Чикаго от этой страшной женщины полиция смогла только через два года. В 1898 году ее упрятали в Джолье на неопределенный срок, и там она и умерла, как ни странно – на самом деле от туберкулеза.

10

Изо всех борделей Чикаго больше всего головной боли полиции доставляли «панельные дома», представлявшие собой скорее разбойничьи ловушки, чем публичные дома. Название свое такие заведения получили из-за отодвигающихся панелей в дверях и внутренних перегородках, через которые вор мог пробраться в комнату и украсть одежду мужчины, находящегося в это время на кровати с проституткой. В таких заведениях в комнатах никогда не бывало мебели, кроме кровати и стула или кресла, стоявших рядом с панелью. Ничего не подозревающий клиент клал свою одежду, естественно, на стул, где ее легко можно было достать из панели. Если же пришедший вместо этого бросал одежду на пол возле кровати, то ее подтягивали по полу палкой с крюком. Получить потом какие-то улики всегда было трудно, потому что жертва никогда не видела, кто ее обворовал, а доказать причастность к краже заманившей его проститутки представлялось проблематичным.

Внутреннее строение панельного дома

Детективы Нью-Йорка говорят, что эту методику разработал выдающийся нью-йоркский вор и владелец борделя, известный под именем Молл Ходжес, который управлял несколькими панельными домами в Филадельфии и Нью-Йорке. В Чикаго первое заведение такого сорта открыла на углу Кларк-стрит и Адамс-стрит в 1865 году Лиззи Клиффорд, одна из разбойниц Молла Ходжеса в Нью-Йорке. Дом Лиззи Клиффорд сгорел во время Великого пожара, и, кажется, подобного рода ловушек в Чикаго больше не было до середины 80-х годов, когда они стали появляться в больших количествах. К 1890 году их было уже не меньше двух сотен, большая часть из которых находилась на Таможенной площади, Кларк-стрит, Стейт-стрит и площади Плимут. В 1896 году по подсчетам полиции ежегодно в панельных домах воровали в общей сложности по 1 500 000 долларов. Иногда за одну ночь могли украсть десять тысяч в общей сложности, только в один участок на Харрисон-стрит заявлений о «панельном» воровстве поступало от пятидесяти до сотни каждые сутки на протяжении многих лет. В конце 1896 года полиция закрыла пятьдесят два панельных дома, и еще сорок пять – в 1898 году. В последующие годы были арестованы хозяева двадцати восьми подобных притонов, и были выдвинуты обвинения против нескольких домовладельцев, сдававших грабителям помещение. Записей о том, чтобы кто-то из домовладельцев попал в тюрьму, в полицейских анналах нет, но, переместив огонь на них, полиция весьма скоро покончила с панельными домами.

Своим успехом кампания по искоренению панельных домов обязана в первую очередь детективу Клифтону Вулдриджу, незаурядной личности, которую преступный мир наградил кличкой Муха. Вулдридж очень любил прихвастнуть – он гордо именовал себя «величайшим в мире сыщиком, неподкупным американским Шерлоком Холмсом» и в одной из своих книг написал, что «никогда не было полицейского храбрее, честнее или эффективнее». Тем не менее, он действительно был великим полицейским. Чикагской проституции он доставил больше проблем, чем кто-либо другой из должностных лиц. Он был украшением полиции в период с 1880-го по 1910 год, и совершил за это время 19 500 арестов, послал двести преступников на каторгу и три тысячи – в исправительную колонию, спас из борделей сотню девушек, находившихся там в рабстве, вернул украденного на сто тысяч долларов, закрыл сотню панельных домов, вскрыл сотню фальшивых служб знакомств, отверг пять сотен взяток суммами от пятисот до пяти тысяч долларов, сорок четыре раза испытывал покушения на свою жизнь и в половине случаев получал ранения. Роста Вулдридж был маленького, весил 155 фунтов, но в бою превращался в дикую кошку, как это на собственном печальном опыте познали много рослых громил. Он носил с собой два пистолета, но ни разу не убил человека, хотя и всадил много пуль в руки, ноги и прочие части тела угрожающих или убегающих преступников.