Сталин. Ледяной трон - Бушков Александр

Прения по докладу Жданова были практически сорваны. Несмотря на прямые призывы Сталина серьезно и подробно обсудить реформы, старая гвардия с параноидальным упорством сворачивает на более приятные и понятные темы: террор, террор, террор! Какие, к чертовой матери, реформы?! Есть более насущные задачи: бей затаившегося врага, жги, лови, выявляй! Наркомы, первые секретари – все талдычат о том же: как они азартно и масштабно выявляют врагов народа, как намерены поднять эту кампанию до космических высот…

Сталин теряет терпение. При появлении на трибуне очередного оратора, не дожидаясь, когда тот откроет рот, иронически бросает:

– Всех врагов выявили или еще остались?

Оратор (первый секретарь Свердловского обкома Кабаков, еще одна будущая «безвинная жертва сталинского террора») пропускает иронию мимо ушей и привычно трещит о том, что избирательная активность масс, чтоб вы знали, как paз «сплошь и рядом используется враждебными элементами для контрреволюционной работы».

Они неизлечимы! Они просто не умеют иначе! Им не нужны ни реформы, ни тайное голосование, ни несколько кандидатов в бюллетене. Они с пеной у рта отстаивают прежнюю систему, где нет никакой демократии, а есть лишь «боярская волюшка»…

На трибуне – Молотов. Он говорит дельные, толковые вещи: нужно выявлять действительных врагов и вредителей (а они, как мы убедились, существуют реально! – А. Б.), а не поливать грязью всех без исключения «капитанов производства»; нужно научиться, наконец, отличать виновных от невиновных, нужно реформировать раздутый бюрократический аппарат; нужно оценивать людей по их деловым качествам и не ставить в строку прошлые ошибки…

А бояре– все о том же: искать и ловить врагов со всем пылом! Искоренять глубже, сажать больше!

Для разнообразия они увлеченно и громогласно начинают топить друг друга: Кудрявцев – Постышева, Андреев – Шеболдаева, Полонский – Шверника, Хрущев – Яковлева. Молотов, не выдержав, открытым текстом говорит:

– В ряде случаев, слушая выступающих ораторов, можно было прийти к выводу, что наши резолюции и наши доклады прошли мимо ушей выступающих…

В яблочко! Не просто прошли – просвистели… Большинство собравшихся в зале не умеют ни работать, ни реформировать. Зато они прекрасно умеют ловить и выявлять врагов, они обожают это занятие и жизни без него не мыслят…

Короче говоря, не «тиран Сталин», а именно «старая партийная гвардия», правившая бал на февральском пленуме, похоронила все попытки демократической оттепели. О бюллетенях с несколькими кандидатами речь уже не шла: планы реформ были немилосердно кастрированы и свелись исключительно к тому, что кандидатов на выборах будут выдвигать «совместно» коммунисты с беспартийными. И в каждом бюллетене отныне будет по одному единственному кандидату – ради отпора проискам. А в придачу – очередное многословное словоблудие о необходимости выявлять массы засевших врагов…

Конец недолгой оттепели. Сталин так и не продавил свой блок реформ.

Правда, на пленуме он сказал примечательные слова:

– Партийные организации будут освобождены от хозяйственной работы, хотя произойдет это далеко не сразу. Для этого необходимо время. Надо укомплектовать органы сельского хозяйства, дать туда лучших людей. Промышленность, она крепче построена и ее органы не дадут вам подменить их. И это очень хорошо. Надо усвоить метод большевистского руководства советскими, хозяйственными органами: не подменять их, не обезличивать, а помогать им, укреплять их и руководить через них, а не помимо них.

Тогда партийная верхушка, несомненно, восприняла это как проходные, дежурные декларации, нечто вроде обязательных заклинаний. И совершенно зря. Впоследствии мы еще не раз вернемся к этим сталинским словам. Потому что это была продуманная и жесткая программа, начавшая претворяться в жизнь уже довольно скоро…

2. Голоса былые

А в это время уже во всю шли аресты…

Давно и отнюдь не мною, таким умным, подмечено: Россия – единственная страна, где показаниям подследственных не верят вовсе. На XX съезде Хрущев высочайше повелел считать все обвинения «ложными», все показания «выбитыми», все признания «вынужденными» и не имеющими ничего общего с реальностью. Отныне полагалось верить, что «ленинская гвардия», во-первых, вовсе не имела своего мнения, воли, стремлений и желаний, слепо повинуясь указаниям Сталина на манер дрессированной морской свинки; во-вторых, они никогда в жизни не предпринимали никаких действий против руководства страны и Сталина, в частности, против сложившегося порядка управления…