Беру свои слова обратно - Суворов Виктор

Теперь допустим, что «последние иллюзии рассеялись» и мысль о неизбежности германского нападения озарила Жукова в ходе совещания в кабинете Сталина. Но и в этом случае Жуков должен был действовать так же: любыми словами, вплоть до мата, любыми действиями, вплоть до мордобоя, удержать Сталина на боевом посту и заставить действовать в соответствии с обстановкой.

Как же Жуков описывает этот последний вечер в сталинском кабинете? А никак не описывает. И получается чепуха. Если он, великий, все понимал, а глупый Сталин ничего не понимал, то по логике вещей должно было бы произойти грандиозное столкновение: Жуков орет, Сталин орет, Жуков доказывает, Сталин не верит, члены Политбюро, угнув головы, боятся поднять глаза на схватку двух взбесившихся исполинов. И в мемуарах эта сцена должна бы быть центральной, узловой, ключевой, стержневой.

Но нет этой сцены в мемуарах. И выходит, что сообразительно-проницательный Жуков все понял, отсидел покорно полтора часа в кабинете Сталина, пожелал вождю спокойной ночи, счастливых снов и удалился...

— 3 -

И совсем уж смешным получается рассказ стратега, если вспомним, что 22 июня 1941 года в 0 часов 30 минут в войска ушла «Директива No 1» за подписями Тимошенко и Жукова: «...Задача наших войск не поддаваться ни на какие провокационные действия... Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить».

У него, великого, все иллюзии рассеялись, он понял, что сейчас нападут, и тут же запретил своим войскам открывать огонь! Ему, гениальному, ясно, что сейчас нанесут смертельный удар стране, и вот он своей директивой вяжет руки всем командующим фронтами и армиями, всем командирам корпусов, дивизий, бригад, полков и всем нижестоящим, запрещая стрелять, налагая запрет на ЛЮБЫЕ действия!

Последний вариант. Мысль о неизбежном нападении пришла в голову Жукова после того, как он распрощался со Сталиным. В 22.20 Жуков вышел из кабинета. Прошел через несколько барьеров охраны, пересек Ивановскую площадь Кремля, дошел до своей машины, выехал из Кремля (опять через контроль), доехал до Генерального штаба, поднялся к себе, разобрал ворох бумаг, прочитал донесения, сравнил-сопоставил, и вдруг — озарение: так они же сейчас нападут!

Этот вариант не пройдет. Жуков рассказывал, что вечером окончательно развеялись все иллюзии и он все понял, а в этом варианте дело к полночи клонится.

Но даже если и так, даже если Жуков все понял, уже распрощавшись со Сталиным, почему же он ему сразу не позвонил? Отчего вредительскую директиву подписал?

Он еще и не то рассказывал! В 0 часов 30 минут 22 июня Жуков по телефону доложил Сталину, что директива, которая запрещала командирам всех рангов что-либо предпринимать, ушла в войска (см.: Воспоминания и размышления. М., 2003. Т. 1. С. 263). Через десятилетия после тех событий своим почитателям он гордо вещал: вечером 21 июня я все понял, у меня все иллюзии рассеялись! А 22 июня 1941 года в 0 часов 30 минут величайший полководец говорил со Сталиным, но про рассеянные иллюзии докладывать почему-то не стал. Видимо, не хотел вождю на сон грядущий настроение портить. И товарищ Сталин ушел спать.

Растолкуйте мне ситуацию, разъясните: вечером 21 июня Жуков понял, что нападение неизбежно, а Сталина начал будить телефонными звонками 22 июня после 3 часов 40 минут... Да не по собственной инициативе названивал, а потому, что ему нарком обороны Тимошенко приказал.

— 4 -

Представляю себе ту же самую ситуацию в Америке. Вот некий стратегический гений бахвалится: уж такой я разумный, уж такой я хитрый, вечером 10 сентября 2001 года никто ничего не знал и не понимал, а я, умненький, сообразил, что завтра поутру непременно самоубийцы захватят самолеты и нанесут удары по Нью-Йорку и Вашингтону. Весь вечер просидел я в кабинете президента, но ничего ему не рассказал, потом он пошел спать, а я директиву настрочил, чтобы никто ничего против террористов не предпринимал и на их провокации не поддавался, и поутру — они ударили! Как я и предвидел. Президенту я звонить не собирался, но мой вышестоящий начальник приказал: разбуди и порадуй...

Вот вы смеетесь, а мне не до смеха. Ведь именно это нам великий стратег Жуков рассказывает. К этому добавляет, что давно собирался Сталину стратегическую ситуацию обрисовать, да только возможности такой не представилось, ибо Сталин делами Генерального штаба мало интересовался.

У меня два объяснения поведению Жукова. Пусть каждый выбирает что нравится.