Сталин. Ледяной трон - Бушков Александр

Не будем забывать, что «сердечное согласие», царившее меж иными экс-советскими персонами и иными германскими бонзами, отнюдь не укладывается в примитивное клише о «кучке изменников». Все сложнее…

Наверняка вплоть до сорок пятого вовсю работали и давали о себе знать там и сям отголоски того самого «двойного заговора», задуманного еще Тухачевским с Уборевичем. Отрешившись от гладких штампов, мы столкнемся с самыми сложными и любопытными переплетениями.

Ошибкой было бы представлять германский истеблишмент – да и нацистскую партию – в виде некоего монолита, объединенного единомыслием оловянных солдатиков. Все сложнее…

Начнем с того, что менталитет русского и германца, вопреки опять-таки иным устоявшимся клише, гораздо ближе, чем то принято думать.

Знаете ли вы, как погиб германский подводник, знаменитый капитан первого ранга Лют, начальник Морской школы (Военно-морской академии)? Бьюсь об заклад, вы не знаете, как погиб капитан цур зее Лют… Шел он себе к контрольно-пропускному пункту, ничего скверного не подозревая, а часовой, сопливый первогодок, совершенно в традиции советского разгильдяйства, взял да и бабахнул из винтовочки – то ли пароля не расслышал, то ли еще что. И убил Люта до смерти.

Вот вам еще многозначительный примерчик – из области торговли. Нас приучили считать, будто нет на свете другого такого законопослушного народа, испытывающего прямо-таки мистический трепет перед официальными параграфами, как немцы. Мол, ежели есть параграф, то немец умрет, однако ж его не нарушит.

А черта лысого не хотите?!

В 1939 году – и не в глухой провинции, а в Берлине – полицейское управление установило предельные цены на кое-какие импортные фрукты и овощи. О том, что потом случилось, рассказывает газета «Франкфуртер цайтунг» от 11 января того же года: «Наиболее же хитрые коммерсанты надписывали цены на обеих сторонах ценников, указывая на одной стороне предписанную цену, а на другой – собственную, завышенную. При проверке они, конечно же, поворачивали ценники нужной стороной…»

Каково? А ведь это не азербайджанцы, не русские. И уж точно не евреи – иначе газета не преминула бы завопить что-нибудь вроде «коварные жидомасоны подрывают экономику рейха». Судя по всему, торговцы были чистокровными тевтонами. Как вам сходство менталитета?

А вот примеры посерьезнее – касающиеся все той же темы кастовости. Штрик и Фрелих – это еще семечки. Альфред Розенберг, один из видных теоретиков Третьего рейха – немец только наполовину (эстонец по мамаше), образование получил в Риге и Москве. В свое время его не взяли в дравшийся с большевиками в Прибалтике немецкий Железный корпус фон дер Гольца как русского!

Роланд Фрейслер, председатель нацистской Народной судебной палаты, в русский плен угодил в 1915 г. Ненароком увлекся марксизмом – настолько, что после революции не в фатерланд поспешил, а вступил в РКП(б), воевал в Гражданскую комиссаром интербригады, позже, по некоторым данным, работал в ЧК. Только в 1920 г. вернулся в Германию и двинул по юридической части.

Есть откуда взяться кастовости, приводящей к противоестественному вроде бы единению экс-генералов Красной Армии, беглых бухаринцев, титулованных офицеров вермахта и даже функционеров НСДАП. Тем более, что означенная НСДАП была опять-таки не похожа на однородный монолит без капли разномыслия…

Существовало в данной партии как «правое» крыло, так и «левое». Это не значит, что кто-то из них «лучше». Оба хуже. И те, и другие – сволочь первостатейная. Но все же меж ними существовали серьезные разногласия касаемо тех или иных целей, приводившие к схватке не на жизнь, а на смерть…

«Правое» крыло представлял Гитлер и его «ближние бояре». «Левое» – глава штурмовиков Эрнст Рем и партийные боссы вроде Вальтера Стеннеса и брательников Штрассеров, Отто и Грегора. Разница была весьма существенная. Рем, скажем, как когда-то большевики в семнадцатом, всерьез собирался разогнать вермахт к чертовой бабушке и заменить его «вооруженным народом». А Грегор Штрассер ничего не имел против массированного ограбления евреев – но предлагал не останавливаться на полпути, национализировать всю промышленность, все банки, все поместья, в том числе и собственность германского императорского дома.

И хлестались они всерьез! В тридцатом году, когда Гитлер не включил Стеннеса в список кандидатов в депутаты Рейхстага, тот не за шнапсом обиды изливал, а поднял своих штурмовиков и захватил задние СА в Берлине. При этом был взят в плен гаулейтер Берлина Геббельс, которому пару раз дали по шее и посадили в чулан за неимением настоящей камеры. Стеннеса с компанией не без труда вышибла из занятого здания берлинская полиция. Ha чем он не успокоился – в следующем году, по тому же рецепту, его орелики захватили уже штаб-квартиру НСДАП и редакцию газеты «Ангриф». Чуть позже Стеннес организовал открыто антигитлеровский «Национал-социалистический революционный союз» и стал издавать газету соответствующего направления.