Сталин. Схватка у штурвала - Бушков Александр

По тем же соображениям выглядит вполне правдопободным и признание Ягоды в устранении самого «буревестника»: были мотивы, вполне практические. Любовь и не на такие выходки людей толкала — а ведь не первой молодости нарком в молодую красотку, судя по всему, всерьёз врезался, и я, глядя на старые фотографии, его вполне понимаю…

Что мы имеем, короче говоря? Часть политической элиты при поддержке министра тайной полиции намеревалась свергнуть существующее руководство и захватить власть. Для чего они вступили в тайные переговоры с иностранными державами, которые рассчитывали привлечь на свою сторону уступками в политической и экономической области…

Так что же здесь такого уж необычного, мать вашу? В Латинской Америке подобное прокатывало раз двадцать, если не сто, — и никто не считал обвинения «выбитыми», если дело срывалось. Да и в России пример на глазах: Брестский мир, осуществленный теми же самыми людьми, что потом по схожей методике, накатанным путем попытались свергнуть Сталина…

И обратите внимание: Ягода хотел жить красивше. Не советским аскетом, а «настоящим» правителем, совершенно законно имеющим свою долю роскоши и комфорта.

Вам это ничего не напоминает? Так-таки и ничего?

Если так, то я искренне завидую детской незамутнённости вашего взгляда на мир и людей…

Отвлечёмся пока что и познавательно сти ради посмотрим, что в означенном 1934 г. представляла собой Европа.

А куда ни глянь — не место для слабонервного интеллигента…

В Польше, как известно, еще в 1926 г. маршал Пилсудский устроил переворот. Скажу по совести, у меня лично язык не поворачивается его за это осуждать, и отнюдь не потому, что мы с маршалом, собственно, земляки (из соседних волостей), а из исторической объективности. Поляки своей многовековой историей, увы, доказали, что достаточно их оставить без твердой руки, как они в стремлении к вольностям устроят такое, что хоть святых выноси. Не зря родовитейший шляхтич Гуго Коллонтай говорил давненько тому: «Воевать поляки не умеют. Зато бунтова-ать!»

В самую точку. Перед приходом Пилсудского в парламенте, как я уже говорил, увлеченно бузили ровным счетом 112 партий, а президента страны, ученого с европейским именем Нарутовича убил правый экстремист. Вот пришёл Пилсудский — никакой не поляк, а «литвин», то есть, окатоличенный белорус. К полякам он относился без особой теплоты, и не в узком кругу, а на съезде своих легионеров в Калише выразился, к примеру, так: «Я выдумал множество красивых слов и определений, которые и будут жить после моей смерти и которые занесут польский народ в разряд идиотов». Своему адъютанту Лепецкому он как-то сказал в сердцах: «Дурость, абсолютная дурость. Где это видано — двадцать лет руководить таким народом, мучиться с ним». А премьер-министру Енджеевичу сказанул что-то такое о своих генералах, что Енджеевич в своих мемуарах честно признался: повторить этого печатно не может…

Без всякого почтения относился маршал к своим генералам — и еще до Сталина обращался с ними незамысловато. Вот история 1927 г. Устроив переворот, Пилсудский, как водится, кое-кого из генералов посадил. Одного из таких, В. Загурского, повезли в тюремном фургоне из Вильно в Варшаву. В Варшаву сопровождающие лица прибыли без генерала. Глядя наивно и честно, принялись объяснять: ехали это они, ехали, вдруг генерал из машины ка-ак выпрыгнет, ка-ак припустит в чисто поле! Уж они кричали — не остановился, бежали следом — не догнали, стреляли — промахнулись… Короче, генерала официально объявили в розыск, хотя никто не сомневался, что конвоиры его пристукнули — правда, до сих пор, вроде бы, неизвестно, где именно и куда дели жмура…

Албания. Там пришёл к власти милейший человек Ахмед Зогу и вскоре объявил себя королем — мол, в жилах у него течет древняя королевская кровь. Поскольку вокруг него всегда толпились хмурые ребята, обвешанные маузерами и ятаганами, никто особенно и не рвался проводить анализ крови на королевскую голубизну, пришлось поверить на слово…

Болгария. Там ещё с 1923 г. правил режим доктора Цанкова, который иные пессимисты называют «фашистской диктатурой».

Греция. Череда военных переворотов. Потом пришел генерал Метаксас, всех разогнал и сказал, что Бонапартом отныне будет он один, а ежели кто другой станет претендовать на эту почетную должность, то слезами умоется.

Румыния. Там поначалу было, вот чудо, нечто отдаленно похожее на демократию. Премьер Дука распоясался до того, что стал проводить антигерманскую политику. Но в 1933 г. его на перроне встретили трое угрюмых румын и дружненько потащили из карманов пистолеты. И не стало премьера. Угрюмые были из «Железной гвардии» — местные штурмовики. И пришёл к власти маршал Антонеску, и показал, что у него не забалуешь…