Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа - Гарднер Лоренс

Пытаясь сдержать непрекращающиеся вторжения полчищ варваров, Диоклетиан, децентрализовав управление империей, разделил ее на две части. С 293 года управление Западом осуществлялось из Галлии, а центром Востока стал расположенный в проливе Босфор город Византий. Однако атаки извне продолжались, в особенности в западной части государства, где возникла угроза вторжения германских племен франков и алеманов, прежде удерживаемых за Рейном. Римляне, перестав быть завоевателями, превратились в жертвы постоянных внутренних беспорядков.

Одним из самых безжалостных преследователей христианства времен Диоклетиана был Галерий, правитель западных провинций. По его приказу каждого, кто не почитал императора выше всех остальных божеств, предавался мученической смерти. Однако и он, на удивление всем, незадолго до своей смерти в 311 году издал указ, предоставив христианам право «свободно собираться на свои сходки» и «возносить молитвы о безопасности императора». После двух с половиной лет страха и притеснений христиане вступили в новую эпоху относительной свободы.

В 312 году августом Запада римский сенат провозгласил Константина, ставшего вместе с властвовавшим на Востоке Лицинием соправителем империи. К тому времени христианство, существенно увеличив число своих приверженцев, стремительно распространялось по всем территориям римского мира: Германии, Галлии, Греции, Иберии и Малой Азии. Проповедники христианства даже в таких отдаленных местах, как Персия и Центральная Азия, по сути дела, преуспели в деле покорения варваров куда больше, чем все вместе взятые легионы римлян. Когда империя трещала по швам, Константину не стоило большого труда понять, что притеснением христиан едва ли можно было добиться какого-то практического результата. Он сумел разглядеть в них ту объединяющую силу, которую можно было бы с выгодой обратить в свою пользу.

Хотя звание цезаря Константин унаследовал от своего отца, в лице своего зятя Максенция он имел сильного соперника за высший имперский титул. Их армии встретились в 312 году у Мульвианского моста возле Рима, где Константин одержал победу. Эта военная кампания предоставила Константину исключительно благоприятную возможность, воспользовавшись моментом, взять под свое личное покровительство христианство. Он заявил во всеуслышание, что накануне сражения ему явилось видение огненного креста на небе. Затем ангельский голос возвестил: «Сим победишь». Больше всего лидеров христианского движения потрясло то, что император одержал победу под их собственным знаменем.

Затем Константин призвал к себе престарелого епископа Мильтиада. Целью цезаря было не обращение в новую веру, а принятие управления христианством во всей его полноте. Среди его первых указаний, данных дряхлому пастырю, было и распоряжение о доставке ему гвоздей с креста, на котором был распят Иисус. Одну из этих священных реликвий император укрепил на своей короне. Его обращение к смущенному Мильтиаду ознаменовало изменение на вечные времена иерархической структуры христианства: «Впредь, как Апостол Христов, Мы будем помогать в избрании епископа римского». Провозгласив себя апостолом, Константин объявил, что резиденцией епископа в будущем станет величественный Латеранский дворец.

Скончавшийся в 314 году Мильтиад был первым из длинной череды римских епископов, кто умер естественной смертью. Довольно неожиданно христианство получило признание и было утверждено в качестве государственной религии. Константин, приняв в 324 году титул цезаря всей Римской империи, впредь стал именоваться Константином Великим.

На место Мильтиада, вопреки установившейся традиции, Константин поставил своего товарища Сильвестра, ставшего первым епископом империи. Он был коронован с невиданным доселе великолепием и торжественностью, не идущими ни в какое сравнение с полными риска тайными ритуалами, привычными для раннего христианства. Дни страха и гонений бесследно миновали. Но ценой долгожданной свободы стало именно то, чего носители христианства так старались избегать — поклонение императору. Рядовым верующим выбирать не приходилось, а священнослужителям просто объяснили, что их церковь теперь официально переходит в подчинение империи. И теперь она называлась уже римской церковью.

Сильвестр также был слишком ошеломлен, чтобы разглядеть ту западню, в которую он ведет преемников св. Петра. Единственный путь к спасению он видел лишь в том, что было предложено Константином. Хотя этот исторический шаг предоставлял христианам право свободного перемещения в обществе, их иерархи упаковали себя в золото, горностаевый мех, драгоценные камни и всю прочую парадную амуницию, которую так порицал сам Христос. Многих приверженцев веры охватило негодование по поводу того, что их иерархов совратил и растлил тот самый режим, который нес гибель их предшественникам. Они заявили, что вновь обретенный статус приемлемости в обществе никоим образом не является победой. Он был зловещим знамением абсолютного поражения, осквернением всех тех принципов, которые они так долго считали священными.