Зима. Все пьесы - Гришковец Евгений

Пауза.

Она: А для меня это новость.

Он: Что?

Она: Почему я, как всегда, узнаю обо всем последняя?

Он: О чем ты, я не понимаю?

Она: О том, что ты вернешься неизвестно когда. Что ты едешь надолго.

Он: Неизвестно когда — это не значит надолго. Неизвестно когда — это значит, что у меня нет обратного билета на определенное число. У меня и туда билета пока нет. А я тебе уже все объяснял, ты все знаешь — зачем, куда и почему. Мы с тобой все обсуждали.

Она: Мы с тобой уже давно ничего не обсуждали. Я не знаю, с кем ты и что обсуждаешь, но только не со мной. Так вот, я не знаю, зачем ты едешь. Я пыталась выяснить, но ты толком ничего не объясняешь. Не объясняешь, и не надо. Но когда ты другим все растолковываешь, а мне не считаешь нужным сказать, тут уж извини…

Он: Ну чего тут объяснять?…

Она: Да, конечно, чего ей объяснять, зачем себя утруж-дать?!..

Он: Да нет в этом никакого секрета, и ничего особенного нет. Вот ччерт… Что за ерунда такая, почему мы ругаемся? Из-за чего, Танечка, все эти нервы, что тебя интересует?

Она: Ты все не то говоришь. Меня это не интересует — мне это важно, понимаешь, мне это необходимо знать. Не твои объяснения выслушивать, а понять, что с тобой происходит. Что творится. Мне надо понять, что происходит и что я могу сделать. Я же не могу вот так сидеть и быть милой Танечкой, когда я понимаю, что я тебе совершенно не нужна.

Он: Ну вот… Я так и знал, что сейчас пойдет какой-то глобальный разговор. Чего ты себе напридумывала — "я тебе не нужна, я тебе не нужна". Что это значит? Как это, не нужна?…Давай так: мы не будем сейчас говорить об этом, мы так ни к чему не придем. И вообще, извини, пожалуйста.

Она: Да-да — извини и уйди, а так, Танечка, ты мне очень нужна. (Разворачивается, собирается уходить.)

Он: Ну я тебя умоляю, ну что это такое… (Идет за ней.) Ну я уезжаю… ты же давно знаешь, что я собираюсь поехать, и это совершенно не значит, что я еду надолго… и я тебе все уже говорил, и ты все знаешь…

Она: Да о чем ты? О чем? Я же тебе совсем про другое… (Уходит.)

Он: Ну ладно, ладно… О чем ты хочешь, чтобы я сказал? А? Но предупреждаю, мы так ни к чему не придем, ты слышишь меня?… (Уходит за ней.)

Его монолог

Он один.

Он: Я никогда не вел дневник, не записывал свои впечатле-ния…. ну, во время путешествий… и так далее… Нет, я однажды попробовал и удивился тому, что делаю. Вроде бы я пишу это для себя и не собираюсь нико-му показывать или… ну… публиковать… и у меня нет претензии быть писате-лем… А почему-то писал это именно таким образом, что даже получался ка-кой-то литературный стиль… дурацкий. А ведь я сам это не собирался перечи-тывать. Но главное, я не понимал, кто этот человек, чьи впечатления и сообра-жения я пытался записать. В общем, гадкое это занятие… Понимаете, в голове, ну, в мыслях, слов нет…. они — слова появляются только на бумаге… и эти слова ничему не соответствуют.

Вот и то, что я говорю, ну, вообще говорю, — это не текст, который я под-готовил…. но при этом я же знаю, что хочу сказать. Но то, что я хочу сказать, во мне существует не в виде слов…. а как-то…по-другому как-то. Но всегда, когда я говорю, это выходит в каком-то ином виде, я иногда сам удивляюсь то-му, что нахожу какие-то объяснения или точные слова в разговоре, в то время как сам с собой я этого не понимал или во мне этого не было… То есть не было той самой точности и определенности, которая появляется в словах.

И сейчас я буду говорить и либо найду точные слова…. более точные, чем мои соображения, или запутаюсь и не найду слов…

Просто я хочу сказать, что говорить слова… ну, в смысле, говорить, чтобы что-то выразить…. Ну, что-то живое и важное для тебя в данный момент жиз-ни, это не то чтобы сложно… а… удивительно.

В данный момент… моей жизни.

Но с другой стороны, я же не помню момента в моей жизни, после которо-го весь уклад моей жизни, если это можно назвать укладом (усмехается), стал бессмысленной чередой каких-то… каких-то действий. То есть не было такого момента, после которого то, чем я был доволен или то, в чем я был уверен, вдруг стало вызывать недоумение или неприязнь. Не было никакого мгновения озарения, прозрения или какого-то другого рокового происшествия.

Не было…

Не было такого мгновения, после которого все изменилось. Я его не пом-ню… этого мгновения… Не помню.

Зато помню, как ехал в автобусе или в такси, просто ехал по городу и уви-дел такую картину. Такую, ну… знаете… Машина стоит посреди дороги, битые стекла кругом, «скорая», милиция, никто не суетится уже, чего-то измеряют. Машины медленно объезжают это место, и все оглядываются. На дороге лежит человек…женщина, такая полная, в плаще светлом каком-то, и на ногах туфли какие-то…черные. Сумка в стороне валяется. И по тому, как лежат её ноги и плащ… и как все уже не суетятся, — все понятно сразу. А возле машины с раз-битым стеклом стоит человек…. он держится рукой за дверцу машины, что-то говорит милиционеру…, немолодой, в какой-то цветной кофте…