Дикая утка - Ибсен Генрик

Грегерс. Лейтенант Экдал? У него что?

Реллинг. Да что вы скажете: он – старый охотник, медвежатник бродит теперь по чердаку и стреляет кроликов! И на свете нет охотника счастливее его, когда он возится там со всей этой дрянью. Пять-шесть сухих елок, которые он припрятал с рождества, заменяют ему лесной простор. Петух и куры – для него глухари, гнездящиеся на верхушках сосен, а ковыляющие по полу чердака кролики – медведи, с которыми воюет этот старец, привыкший к вольным просторам.

Грегерс. Бедный старый лейтенант! Да, ему таки пришлось посбавить цену со своих старых юношеских идеалов!

Реллинг. Пока не забыл, господин Верле младший: не прибегайте вы к иностранному слову – идеалы. У нас есть хорошее родное слово: ложь.

Грегерс. По-вашему, эти два понятия однородны?

Реллинг. Да, почти – как тиф и гнилая горячка.

Грегерс. Доктор Реллинг, я не сдамся, пока не вырву Ялмара из ваших когтей!

Реллинг. Тем хуже будет для него. Отнимите у среднего человека житейскую ложь, вы отнимете у него и счастье. (К Хедвиг, которая выходит из гостиной.) Ну, маленькая утиная мамаша, теперь я спущусь вниз поглядеть, все ли еще папаша изволит возлежать и ломать себе голову над замечательным изобретением. (Уходит.)

Грегерс (подходит к Хедвиг). Я вижу по вашему лицу, что дело еще не сделано.

Хедвиг. Какое? Ах, насчет дикой утки? Нет.

Грегерс. Видно, духа не хватило, когда дошло до дела.

Хедвиг. Нет, вовсе не то. Когда я проснулась сегодня утром и вспомнила, о чем мы говорили вчера, мне показалось это так странно.

Грегерс. Странно?

Хедвиг. Да… я сама не знаю. Вчера вечером мне казалось, что это будет так чудесно. А сегодня, когда я проснулась и вспомнила, мне показалось, что в этом нет ничего такого.

Грегерс. Ну еще бы! Недаром вы выросли в такой обстановке. И в вас уже многое заглохло.

Хедвиг. Ну, это мне все равно. Только бы папа вернулся…

Грегерс. Ах, если бы у вас открылись глаза на то, что придает истинную цену жизни! Если бы в вас был настоящий, здоровый и мужественный, готовый на жертвы дух, вы бы увидали, каким он вернулся бы к вам. Но я еще не теряю веры в вас, Хедвиг. (Уходит.)

Хедвиг бродит по комнате, затем направляется к кухонным дверям. В это время раздается стук в двери чердака. Хедвиг идет и чуть-чуть отодвигает дверь. Старик Экдал выходит, и Хедвиг снова задвигает дверь.

Экдал. Гм… мало удовольствия от такого утреннего обхода в одиночку.

Хедвиг. Тебе не захотелось поохотиться сегодня, дедушка?

Экдал. Не такая погода сегодня. Темень, в двух шагах ничего не видно.

Хедвиг. А тебе никогда не хочется пострелять что-нибудь, кроме кроликов?

Экдал. А чем плохи кролики? А?

Хедвиг. Нет, а, например, дикую утку?..

Экдал. Хо-хо! Боится, как бы я не застрелил ее дикую утку! Никогда в жизни, слышишь? Никогда!

Хедвиг. Да ты, пожалуй, и не сумел бы. Их, говорят, трудно стрелять, этих диких уток.

Экдал. Не сумел бы? Как бы не так!

Хедвиг. Но как же бы ты стал стрелять, дедушка? Не в мою дикую утку, а в других?

Экдал. Надо в грудь целить, понимаешь? И против пера, а не по перу – понимаешь?

Хедвиг. Тогда наповал, дедушка?

Экдал. Ну да, наповал, если умеешь стрелять. Гм… Теперь, пожалуй, пора мне и приодеться. Гм… Понимаешь, гм… (Уходит к себе.)

Хедвиг выжидает немного, косится на дверь гостиной, подходит к полкам, привстает на цыпочки, достает с верхней полки пистолет и рассматривает его.

Гина выходит из гостиной с метелкой и тряпкой.

Хедвиг быстро и незаметно кладет пистолет на одну из полок.

Гина. Не ройся в папиных вещах, Хедвиг.

Хедвиг (отходя от полок). Я только прибрать хотела.

Гина. Ступай лучше в кухню и погляди, чтобы кофей не простыл. Хочу захватить с собой на подносе, когда опущусь вниз.

Хедвиг уходит в кухню. Гина начинает подметать пол и прибирать комнату.

Несколько минут спустя входная дверь медленно отворяется, и из нее выглядывает Ялмар Экдал. На нем пальто внакидку, но нет шляпы; он неумыт, непричесан, глаза заспанные, тусклые.

Гина (застывает с метелкой в руке, глядя на мужа). Ах, Экдал… ты все-таки пришел?

Ялмар (входит и отвечает глухим голосом). Пришел… чтобы тотчас исчезнуть.

Гина. Ну да, да, понятно. Но, господи Иисусе, на кого ты похож?

Ялмар. На кого похож?

Гина. И твое хорошее зимнее пальто! Досталось же ему!

Хедвиг (в дверях кухни). Мама, не надо ли… (Увидев Ялмара, вскрикивает от радости и бежит к нему.) Папа! Папа!