Становой хребет - Сергеев Юрий Васильевич

— Хм-м… Интересно. Скажи прямо, Марико, Кацумато готовит шпионов против России?

— Может быть. Может быть, нет, — уклончиво отозвалась она, — он сам тебе скажет об этом со временем. Сутками он учил меня очень трудному русскому языку по особой системе, а зачем — не знаю.

— Ладно, разберёмся. Хорошо, что с тобой познакомил. Ты — удивительная женщина. Я почему-то доверяю тебе, Марико.

— Я тебе тоже… Егор! — она опять подняла голову. — Если Кацумато будет тебе что-то предлагать — не отказывайся. Иначе он убьёт тебя. Он знает много ударов по определённым участкам тела.

Удары выводят из строя важные органы: печень, почки. Безобидная тренировка, а через неделю ты умрёшь. Я сама видела, как он это делал не раз с теми, кто отказывался ему верно служить.

— Спасибо за предупреждение. Я догадывался об этом и буду делать, как ты просишь. Я хочу жить, Марико! Страшно хочу жить. Если б ты видела те края, где я был, мою Россию. Как она прекрасна, сурова и необъятна…

— Я слышала вашу балалайку, этого достаточно, чтобы полюбить твою страну. Только великий народ может иметь такую музыку. Ты скоро будешь там, я буду тосковать по тебе. А та девка, если ещё раз захочет зла тебе, её поразит «удар кобры».

— Не надо, Марико… пускай живёт, — он обнял её и опять поразился ртутной живости её движений.

Уже изошёлся криком в третий раз петух на насесте, а они всё не спали. Марико вдруг начала читать стихотворение:

• — В пути и в пути,
• и снова в пути и в пути…
• Так мы, Господин,
• расстались, когда мы в живых.
• Меж нами лежат
• несчётные тысячи ли.
• И каждый из нас
• у самого края небес.
• Дорога твоя
• опасна и далека.
• Увидеться вновь,
• кто знает, придётся ли нам?
• Конь хунских степей
• за северным ветром бежит.
• И птицы Юэ
• гнездятся на южных ветрах.
• А вот от меня
• всё далее ты, что ни день.
• Одежда висит
• свободней на мне, что ни день.
• Плывут облака, всё белое небо закрыв.
• И странник вдали
• забыл, как вернуться домой.
• Тоска по тебе
• состарила сразу меня.
• Вслед месяцам год
• приходит внезапно к концу.
• И хватит уже, не буду о том говорить…
• Себя береги,
• ешь вовремя в долгом пути!

Когда Марико смолкла, Егор погладил её, как маленького ребёнка, по голове и хрипловато спросил:

— Чьё это стихотворение?

— Очень древнее, китайское. Его герои разъединены, вроде нас с тобой. Конь северных степей — это ты. А птица Юэ — с крайнего юга моей родины.

— В пути и в пути. И снова в пути и в пути, — повторил он запомнившиеся первые строки, и тут же предстал перед глазами затянутый в ремни Балахин. Надо было выполнять его задание, узнавать фамилии тех агентов, которых засылал японец в Россию.

За окном светало. Марико неторопливо рассказывала о себе, о Японии, о своей мечте вернуться на Филиппины к родственникам, отыскать могилу деда.

Ей тоже несладко было жить у Кацумато, и Егор понял, что дорог он ей стал, как и она ему, за это короткое время.

26

Кацумато встретил Егора приветливо. Умело сделал ему массаж, втёр в плечо какую-то пахучую мазь. В этот же день они боролись, а Егор уже мог противостоять ловким и мгновенным приёмам японца.

Потревоженная рана болела, но Быков снова и снова кидался в атаку, запоминая действия старика. После этого, они обмылись холодной водой и Егор, уже в который раз, подивился молодому телу своего учителя, жилистому, с твёрдыми бугорками тренированных мышц под чистой эластичной кожей.

Потом они сидели за столиком в его кабинете. Слуга принёс чайник с зелёным чаем. Сэнсэй приступил к изложению программы занятий на зиму.

— Ты, хоть и русский, но пишешь плохо и ленишься читать те книги, которые я тебе даю на дом. Марико будет заниматься с тобой, она подготовлена на уровне хорошей учительницы гимназии. Кроме этого, ты станешь изучать основы военной топографии и геологии, тайнопись и психологию.

— Зачем мне это?

— Современный джентльмен должен быть образованным, — уклончиво ответил японец.

— Ладно, учиться завсегда любо. Сгодится в жизни.

— Очень хорошо, что мы понимаем друг друга, — закивал Кацумато, — тем более, что я делаю из тебя человека необыкновенного. Стремительность мысли должна опережать любое твоё действие. Эрудиция, иной раз, важнее крепких бицепсов. Помни это!