Цветок Америки - Мессадье Жеральд

Десять лет спустя цветок по-прежнему расцветал в положенное время.

Быть может, впрочем, он и теперь цветет.

Послесловие

В заключение мне показалось уместным кое-что разъяснить и уточнить. Прежде всего, выбор эпохи: 1450–1520. Это промежуточный период, знаменующий конец Средних веков и начало Ренессанса. В нескончаемых войнах европейских владык между собой — ни одного мирного года! — зарождается идея нации — идея, самым ярким воплощением которой, без сомнения, является Жанна д'Арк. Европа бьется в конвульсиях, истекает кровью, и передышка настанет лишь с появлением первых контуров национальных государств, очерченных Вестфальским договором в 1648 году.

Равным образом, в борьбе с абсолютной духовной властью Рима возникает индивидуализм Ренессанса, предвещающий Новое время. Когда Людовик XII созывает собор в Пизе с целью объявить Юлия II еретиком, он расчищает путь Лютеру. В сущности, всего семь лет отделяют этот собор от провозглашения девяносто пяти тезисов в Виттенберге. Из-за претензий на светскую власть, из-за внутренних раздоров, кульминацией которых стал мрачный период раскола, когда на престоле оказались, в конце концов, три папы одновременно, католическая церковь утратила роль единственного посредника между христианским миром и верой. Действительно, за пять столетий она потеряла христиан Востока и Севера.

Одновременно была расчищена дорога и для экспансии ислама.

За этот же период коренным образом изменилось общество: вследствие войн обезлюдели деревни. Во Франции громадная часть земель пришла в запустение. Разоренные теми же войнами сеньоры покидают свои замки, не в силах больше их содержать, и переселяются в города, которые становятся не только пристанищем для беглецов, но и жизненно важными торговыми центрами.

Почтение к королевской власти, возникшее во времена Хлодвига, постепенно сходит на нет, и стихийная народная признательность к вождю-защитнику перерождается, принимая чисто церемониальные формы, в которых уже гнездятся зачатки будущего распада. Авторитет власти все чаще ставится под вопрос, и бунт школяров из-за истории с Пет-о-Диабль,^[58] прообраз Мая 68-го, свидетельствует о том, что монарх постепенно перестает восприниматься как проводник Божественной воли.

Общество в это время меняется и по экономическим причинам.

Земли переходят из рук сеньоров в собственность торговцев и вчерашних крепостных рабов. Все знают тезис Фернана Броделя о рождении капитализма на ярмарках; менее известно, что этот капитализм довольно рано освободился от таких препон, как границы: вексель позволял перемещать любые суммы денег без использования наличности. Наученные примером Жака Кёра, который пал жертвой своего непомерного богатства и, соответственно, зависти, торговцы-банкиры стремятся оградить свое состояние от военных и политических потрясений, а также алчности владык, всегда готовых отобрать то, что не могут взять взаймы. Так поступают герои романа — л'Эстуали, Бовуа и Сассоферрато. Новая торговая буржуазия, сознающая свое значение для королевства, с горечью видит, как налоги — часто разорительные — уходят на бесплодные военные авантюры, подобные абсурдным попыткам завоевать Неаполитанское королевство и Миланское герцогство. Эти попытки вплоть до 1525 года предпринимают с огромным ущербом для казны короли династии Валуа и особенно Людовик XII.

Точно так же, как католическая церковь потеряла половину христианского мира вследствие Реформации, европейские короли потеряли доверие банкиров из-за войн.

Вместе с тем это эпоха, когда книгопечатание и открытие Америки потрясают самые основы средневекового общества и его представления о мире. Политическая и религиозная иерархия пошатнулась благодаря свободному распространению знаний, находившихся прежде в руках монахов-переписчиков. Открытие Нового Света нанесло смертельный удар европоцентризму Старого. Когда Бальбоа пересек пешком Панамский перешеек, надеясь найти проход в Индию, и взору его предстал Тихий океан, у него голова пошла кругом.

Трилогия моя представляет собой, разумеется, не роман-идею, а скорее иллюстрацию событий.

Мне показалось, что смелая и энергичная молодая женщина являет собой, с точки зрения человека XXI века, лучший пример того, как реагировало общество на все эти глубинные изменения. Так родилась Жанна де л'Эстуаль.