Блэк. Эрминия. Корсиканские братья - Дюма Александр

— Ну вот! Теперь еще и Клеманс не дает отыграться.

— Да посмотри! Я выиграла всего лишь пятьдесят франков.

— Я их у тебя беру, — сказала Мари.

Клеманс соединила мизинец одной руки с большим пальцем другой и, приставив свободный большой палец к носу, пошевелила руками — получился знакомый всем жест.

— Если Клеманс выходит, то мы больше не играем, — сказала Мари.

— Ну ладно, ставлю двадцать франков, — передумав, сказала Клеманс.

— Держу.

Вновь замелькали карты.

— Ты хорошо знаешь Ламбера? — спросил у Эдуара Анри.

— Да, он изучал право.

— Он недавно поступил на медицинский.

— А, вот кому я доверю лечить моего дядюшку!

— Я выиграла, — сказала Мари, беря двадцать франков Клеманс.

— Ставлю тридцать франков, — сказала та, — с условием, что ты мне передашь талию… Решай скорее, мне нужно уходить.

— Согласна.

Клеманс выложила семерку и девятку — девятка выиграла.

Более огорченную физиономию редко можно увидеть, лицо Клеманс могло заставить плакать турка.

— Ставлю мой остаток, — сказала она.

— Держу, — ответила Мари.

На третьей карте Мари выиграла.

Теперь лицо Клеманс могло выжать слезу у ростовщика.

— Голосуем двадцать два су в пользу Клеманс, чтобы она могла заплатить за кабриолет, — предложил Анри.

— Подите вы к черту! — бросила Клеманс, надевая шляпку.

— Послушай, Клеманс, — сказал Эдуар, — ставлю за тебя двадцать франков, играй, и даю тебе честное слово, что в любом случае деньги будут твои.

— Ладно.

Выиграв двадцать франков и забрав деньги, она накинула шаль и исчезла, только ее и видели.

— Бедная Клеманс! — сказал Анри.

— Брось! Вчера вечером она выиграла восемнадцать луидоров у Жюльетты.

Завязался разговор, потом стали понемногу расходиться. Эдуар и Анри уходили последними, и Мари согласилась отпустить их с условием, что они вернутся после ужина.

— Славная девушка эта Мари! — сказал Эдуар, спускаясь по лестнице.

— А где ты с ней познакомился?

— У бедняги Альфреда, который теперь в Африке.

— Она лучше Клеманс.

— Несравненно.

Молодые люди удалялись, расточая похвалы женщине, которая в эту минуту приникла к окну и, адресуя улыбку Анри, а взгляд Эдуару, провожала их до тех пор, пока оба не скрылись за углом.

— Теперь, когда мы одни, сударь, — слегка недовольным тоном сказала Мари, — вы мне поведаете, что вы делали в последние два дня и отчего забыли бывать здесь.

Эдуар улегся у ног своего красивого и строгого судьи и принялся разворачивать перед ним систему защиты, которая сделала бы честь опытнейшему адвокату.

Разбирательство длилось долго. Суд, поразмыслив и приняв во внимание любовь, которую он испытывал к обвиняемому, учел смягчающие обстоятельства и объявил подсудимого невиновным.

Вот чем в общих чертах были заполнены дни Эдуара, когда милое утреннее видение ненадолго погрузило его в сладостные мечты.

III

В МАСКЕ

Близился бальный сезон в Опере. Надобно заметить, что балы в Опере — это то место в Париже, где публика более всего скучает и куда вновь и вновь устремляется, уж и не знаю почему, с наибольшим удовольствием. Мари тоже с радостью ожидала наступления сезона, намереваясь не пропустить ни одного бала.

Впрочем, Мари была из тех умных женщин, которые берут своего кавалера под руку лишь при входе, а очутившись в зале, предоставляют ему свободу до того момента, когда нужно ехать домой или идти ужинать.

На сей раз все происходило так, как обыкновенно происходит в первую субботу. Однако едва Мари оставила Эдуара, как тот почувствовал, что кто-то взял его за руку.

Он обернулся.

— Ты кого-нибудь ждешь? — спросило его домино, которого совершенно невозможно было узнать, так оно было спрятано, укутано, укрыто в своем развевающемся наряде с капюшоном.

— Нет.

— Не хочешь ли дать мне руку?

— С удовольствием, — ответил Эдуар, сжимая тонкую аристократическую ручку и пытаясь по глазам распознать ту, которая запросто к нему подошла.

— Напрасно стараешься, — сказало домино, — ты меня не узнаешь.

— А ты-то меня знаешь?

— Прекрасно.

— Докажи.

— Нет ничего проще. Но поскольку то, что я хочу сказать, интересно только тебе, не нужно, чтобы другие это слышали. Иди за мной.