Ковчег Могущества - Крючкова Ольга Евгеньевна

– Я солгала вам… Конечно же, я знала о них: главную жрицу всегда посвящает в тайну о подземных коридорах её предшественница…

– Теперь не время выяснять, кто и с какой целью проложил эти ходы, – задумчиво произнес Хану. – То ли кто-то из фараонов желал знать обо всём происходящем во дворце, то ли страдал излишней подозрительностью…

– Мне кажется, за статуей Исиды должен быть ещё один ход! – воскликнул вдруг Джер и мысленно вздохнул: «Теперь-то уж точно Исида покарает меня… Видно, не получить мне от неё охранительной пряжки в царстве Дуата…»

Хаба растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого:

– Неужели вы посмеете разрушить изваяние богини?!

– Не переживай, взамен я прикажу возвести новый храм, – успокоил главную жрицу эрпатор. – Но в данный момент мы должны выяснить всю правду!

– Да, другого выхода нет, – поддакнул Джер, пересиливая свой страх перед возможной карой могущественной богини. – Только так мы можем выйти на след того, кто задумал расправиться с фараоном твоими руками, Хаба.

Хану явно колебался.

– Может, стоит приказать каменщикам аккуратно снять богиню с пьедестала, а затем уж разрушить стену? – неуверенно предложил он.

– Вряд ли хотя бы один из них согласится поднять кирку на храм Исиды, – усомнился эрпатор. И выразительно взглянул на крепких маджаев: – Попробуем обойтись другими силами…

Вскоре маджаи, вооруженные позаимствованными у рабочих кирками, аккуратно отделили статую Исиды от стены. И, к безмерному своему удивлению, обнаружили, что из её спины торчат медные трубки.

Эрпатор и сегеры внимательно осмотрели хитроумное приспособление: теперь ни один из них не сомневался, что некто, находясь в потайной комнате за стеной, вещал от имени богини именно через эти трубки. В ответе на вопрос: «Кем бы мог быть этот "некто"?» Тутмос почти не сомневался: конечно же, это дело рук Ранеба – Верховного жреца Инебу-Хеджа…

Когда стена за алтарем была окончательно разрушена, за ней действительно обнаружилась целая сеть очередных тайных ходов. Эрпатор и сегеры вновь шагнули в темные извилистые переходы, маджаи привычно освещали им дорогу факелами.

Спустя какое-то время один из тайных коридоров привел их в небольшую комнату, по виду более напоминавшую кабинет. Всё пространство помещения было заставлено деревянными стеллажами, на которых в огромном количестве лежали папирусные свитки и стопки глиняных и восковых табличек. В углу кабинета стоял стол с расстеленным на нем чистым, явно подготовленным для письма папирусом, рядом стояли чернильница и баночка с несколькими кисточками разной толщины.

– Хранилище, – предположил Хану. – Для храмового, пожалуй, слишком тесновато. Скорее всего, принадлежит кому-то из жрецов…

– Обыскать! – коротко скомандовал Джер подчиненным.

Пока нубийцы шаг за шагом внимательно обследовали комнату, Джер проверил дверь, расположенную в противоположной от входа стене: та оказалась не заперта. Эрпатор тотчас решил воспользоваться возможностью продолжить путь по подземным лабиринтам.

– Вперёд, Джер! Я должен выяснить всё до конца! – возбужденно воскликнул он.

Отложив обследование комнаты-кабинета на потом, все пятеро мужественно шагнули в очередной извилистый коридор, оснащенный развешанными по стенам мерцающими факелами. Миновав его, сегеры и маджаи, во главе с эрпатором, оказались в прохладной галерее, примыкавшей к храму Атума.

Тутмос, Хану и Джер переглянулись: храм Атума подчинялся только Ранебу и самому Аменхотепу.

Поскольку солнце клонилось уже к закату; жрецы традиционно собрались в храмовом зале, дабы вознести почести творцу-демиургу. Все они были настолько увлечены вершащимся действом, что даже не заметили вошедшего эрпатора, сопровождаемого несколько необычной свитой.

Ранеб молился столь истово, словно впал в религиозный экстаз:

– Гимн пою в честь Ра на закате дня, когда он заходит, подобно живому существу, за гору Ману. Великий Бог, живущий в своем Диске, поднимается в обличье двух Глаз, и все Ху загробного царства могут лицезреть его на горизонте Аменти. Они славят Хармахиса, когда он принимает обличье Атума, и они поют гимны радости в честь Ра, когда он появляется перед ними в начале своего прекрасного пути по царству Аменти[55].

Эрпатор решил не прерывать гимна Заходящему солнцу и не лишать Верховного жреца возможности произнести его в последний раз. Но вот, наконец, Ранеб завершил молитву, и жрецы опустили кадильницы…