Ковчег Могущества - Крючкова Ольга Евгеньевна

Выражение лица фараона потеплело, на губах появилось подобие улыбки.

– Рехмир, ответь, сколько уже лет ты мне служишь? – неожиданно сходу спросил он.

Чати задумался.

– Почти двадцать, о, мой повелитель, – ответил он после короткой паузы.

– А ты, Иниотеф? – Тутмос перевел взгляд на ливийского наместника, кожа которого изрядно почернела от долгих лет службы под палящим пустынным солнцем.

– Двадцать семь, о, солнцеподобный, – с поклоном ответил тот.

– Двадцать семь… – с ноткой грусти повторил фараон. И вдруг оживился: – А помнишь, как ты спас меня от слона?..

Конечно же, наместник прекрасно помнил тот случай, хотя он и произошел более двадцати лет назад. Тогда фараон Тутмос IV прибыл в Ливию именно с этой целью – поохотиться на слонов. И всё бы ничего, да только вот одно из животных, явно не желая становиться жертвой энергичного фараона, неожиданно обхватило обидчика своим мощным хоботом и приподняло над землёй, намереваясь, очевидно, поднять ещё выше, а потом бросить с огромной высоты оземь. По счастью, помогло своевременное вмешательство наместника: не растерявшись и не позволив слону поднять незадачливого охотника слишком высоко, он ловким ударом меча отрубил слону часть хобота, благодаря чему Тутмос вышел из схватки с более сильным противником целым и невредимым.

– Помню, солнцеподобный, помню. Славные были времена…

Фараон слабо улыбнулся.

– Жизненная сила Ка оставляет меня, слуги мои! Молитвы жрецов служат всего лишь жалкой отсрочкой моего перехода в царство Осириса. Но я буду ждать вас там, мои верные слуги! И даже обещаю замолвить словечко перед верховными… – не закончив фразы, Тутмос хрипло рассмеялся.

Чати же, напротив, громко разрыдался в ответ.

– Рехмир! – воскликнул, нахмурившись, фараон. – Не смей лить по мне слезы! Ты должен радоваться за своего господина!.. Совсем скоро меня встретит бог Тот, и мы войдем вместе с ним в священную золотую барку, которая доставит меня в царство Осириса… Впрочем, я позвал вас не для прощальных речей, а чтобы наградить за многолетнюю и верную службу. – C этими словами Тутмос IV повернул лицо к Кхер Хебу и приказал: – Распорядись, чтобы внесли приготовленные шкатулки.

Молодой жрец привычно проворно исполнил волю повелителя.

И почти тотчас в покои фараона впорхнули две юные девушки в прозрачных одеяниях. Обе были стройны, грациозны и хороши собою, яркая самобытная внешность выдавала примесь у обеих нубийской крови. Каждая из красавиц держала в руках по шкатулке, выполненной из розового травертина.

Фараон едва заметно приподнял руку, и девушки, повинуясь его жесту, синхронно откинули крышки шкатулок.

За свою относительно короткую жизнь Кхер Хеб вдоволь успел уже налюбоваться красотой драгоценных камней и украшений, принадлежавших номархам, сановникам, их женам, многочисленным наложницам и дочерям, но камни столь потрясающего великолепия и таких внушительных размеров видеть ему ещё не доводилось. А уж от мгновенно подсчитанной в уме их возможной стоимости у жреца буквально перехватило дух.

Верные же слуги фараона тем временем приняли щедрые дары с непритворной благодарностью. Благо юные нубийки тоже оказались частью подарка.

* * *

Рано утром Аменхотепу, сыну и преемнику Тутмоса IV, доложили об ухудшении состояния его солнцеподобного родителя. Аменхотеп тотчас отправил верного слугу в покои жены Теи и сыновей: старшего – Тутмоса (мальчику недавно исполнилось десять лет, и старый фараон особенно благоволил именно к нему) и младшего – Эхнотепа, который был тремя годами моложе брата.

Аменхотеп понимал, что наступивший день означает для него очень многое: его отец, Тутмос Менхеперура, именно сегодня должен будет надлежащим образом (то есть с соблюдением всех священных и светских формальностей) передать ему власть – как государственную, так и духовную. И именно с сегодняшнего дня Аменхотеп станет, наконец, не только фараоном с тронным именем Небмаатра Менес Аменхотеп III Гехеммут, но и Верховным жрецом Египта, служителем бога Ра[9]! А на церемонии подобной важности и значимости требовалось присутствие и царицы, и малолетних наследников.

Когда Аменхотеп, облаченный по столь торжественному случаю в белые одежды, приблизился к покоям отца, то сразу же увидел толпящихся у дверей сановников, среди которых заметил и советников – первого и второго. Благодаря завидным росту и стати на фоне собравшихся особенно выделялся министр Хану. После вступления на трон Аменхотепа, министр искренне рассчитывал на получение вожделенной должности чати. В душе он не сомневался, что новый фараон, приступив к правлению царством, первым делом отправит сторонников отца на покой и освободит тем самым лакомые посты и должности исключительно для своих людей, к коим не без основания причислял и себя.