Сын Портоса - Дюма Александр

— Понимаю, — прервал ободренный Жоэль. — Конечно, я попрошу у этой дамы покровительства.

— Вы?

— Разумеется! Она вовсе не так высокомерна, как вы полагаете. Мы с ней болтали, как равные. Я скажу ей, что никто в мире, кроме моей Авроры…

— Умоляю вас, глупый мальчик, не делайте ничего подобного!

— Почему? Она проявляла ко мне интерес.

— Именно по этой причине.

— Я отказываюсь понимать.

— В вашем понимании нет надобности.

— Вы снова смеетесь надо мной, — пробормотал юноша.

— Не сердитесь. Потеряв своего бедного мужа, я отучилась смеяться. Но ваше простодушие и в самом деле забавно.

— Что?

— Послушайте, я сама поговорю с маркизой. Умоляю, не прерывайте меня. Мне так часто приходилось бывать чьей-либо подопечной, что я с удовольствием сыграю для кого-нибудь роль доброй волшебницы. Прежде всего, мадемуазель дю Трамбле может оставаться здесь, покуда она оправится от обморока, и я смогу отвести ее в Сен-Жермен и представить госпоже де Монтеспан. Под крышей королевской резиденции ее неизвестный преследователь не осмелится возобновить свои попытки. А потом мы поглядим, что можно предпринять. О вашем счастье я не забуду, и как только мне что-нибудь придет на ум, тотчас приведу это в действие. Поступая так, я сохраняю для вашей возлюбленной не только ее избранника, но и человека редких достоинств, равного по храбрости датскому рыцарю Огеру, а по добродетели Сципиону Африканскому.^[40]

— О сударыня, как вы добры, и как сердечно я вам благодарен!

Позволив юноше поцеловать ей руки, словно королеве, каковой она мечтала стать, дама тут же шагнула назад и спокойно промолвила:

— Теперь, господин Жоэль, мы должны расстаться. Мне необходимо вернуться к нашей очаровательной больной и к детям. Кроме того, уже поздно, а вы, очевидно, утомлены и нуждаетесь в отдыхе. Доброй ночи!

Жоэль проспал до утра в кресле у камина. Служанка проводила его в комнату, где находилась мадемуазель дю Трамбле.

Аврора лежала в глубокой прострации, на щеках ее горели алые пятна, глаза блестели. Когда девушка пробудилась после тяжелого сна и спросила, где она, вдова Скаррон по-матерински склонилась над ней и ответила ласковым голосом:

— Не нужно говорить, дитя мое. Сейчас это может оказаться для вас роковым. Знайте, что вы окружены друзьями. — Указывая Авроре на ее защитника, который вошел на цыпочках, взволнованный и обеспокоенный, она добавила: — Вы видите, что я вас не обманываю. Ваш рыцарь здесь. Друзья взялись защитить вас от всех грозящих вам опасностей: от болезни, которая держит вас в постели, и от преступных интриг, угрожающих вашей чести.

Жоэль опустился на колени у постели и запечатлел на пылающей руке почтительный поцелуй. В ответ девушка ласково сжала его руку и попыталась заговорить, но вдова Скаррон вмешалась снова.

— Пожалуйста, до прихода врача сохраняйте полный покой. Я послала человека в Сен-Жермен привести доктора Фагона, — она обернулась к Жоэлю. — Думаю, что он скоро придет, но вы не должны встречаться с ним здесь.

— Вы желаете, чтобы я ушел?

— Да, я хочу, чтобы вы передали сообщение от мадемуазель дю Трамбле ее престарелой родственнице, у которой она живет.

— Старой мадам де ла Бастьер?

— Да, она, наверное, очень волнуется. Ее необходимо успокоить насчет судьбы юной родственницы и попросить одобрить меры, которые мы предполагаем принять ради ее блага.

Аврора, несмотря на свое состояние, не упустила ни одного слова из этого разговора. Ее взгляд, казалось, говорил королевской гувернантке: «Благодарю вас за то, что вы подумали обо всем», а Жоэлю: «Ради Бога, поспешите, друг мой!»

— Но я увижу вас снова? — спросил бретонец.

Вдова Скаррон слегка подтолкнула его к двери.

— Да, вы можете приходить сюда хоть каждый вечер. Думаю, ваше присутствие окажется действеннее любого лекарства, прописанного доктором Фагоном. А теперь идите. Разве вы не видите, что покуда вы здесь, наша больная не закроет глаза?

Глава XIV

В ДУХЕ СЕМНАДЦАТОГО СТОЛЕТИЯ

Когда Жоэль добрался до улицы Сент-Антуан, в центре ее, неподалеку от Королевской площади, он заметил необычайное оживление. Дети с визгом бегали туда-сюда, пешеходы останавливались и собирались в группы, лавочники выбегали из своих магазинов, в с шумом открывавшихся окнах появлялись любопытные лица. Наш удивленный друг осведомился о происходящем у сапожника, стоящего на углу улицы Сент-Катрин.