Небесный Сион - Крючкова Ольга Евгеньевна

– Я читал о подобных камнях, но, увы, никогда не видел… – произнёс он, завороженный красотой украшения. – Бернар, а ты помнишь: кто подарил тебе этот камень?

– Смутно, – признался мальчик. – Кажется женщина, моя матушка…

«Странный ребёнок… – подумал рыцарь. – На вид очень смышлёный, держится уверенно, не прилагая к тому ни малейших усилий, ни капли смущения или страха…»

Де Ла Мон отозвал монаха в сторону.

– Откуда этот мальчик?

– Из Монтелимара, обители босоногих кармелиток. Монахини подобрали его на дороге рядом с убитым, то ли отцом, то ли телохранителем… Толком ничего не известно.

– Вы уверены, что его не будут искать? – наседал рыцарь.

Монах пожал плечами.

– Трудно сказать, сударь. Он почти ничего не помнит… Жива ли его мать – мы не знаем… Откуда он родом – тоже неизвестно. Да и, если его будут разыскивать, вы в это время будете уже далеко.

– Резонно… – согласился рыцарь. – На вид мальчишка крепкий и смышлёный.

– Очень смышлёный, – подтвердил монах. – За время своего пребывания здесь, а это всего несколько дней, он проявил отличные способности в латыни, письме и счёте.

Рыцарь задумался.

– А не кажется ли вам странным, что мальчишка не помнит ничего о себе и своей семье, но отлично читает по латыни?

Монах растерялся, но ненадолго.

– В жизни всякое случается, сударь, – веско заметил он. – Меня уже мало, что удивляет. И потом, к чему сомнения?! Если мальчишка вам подходит – забирайте его и дело с концом!

Рыцарь оглянулся и ещё раз посмотрел на Бертрана. Тот же с интересом разглядывая облачение гостей.

– Пожалуй, вы правы. Сомнения ни к чему. – Произнёс де Ла Мон и про себя подумал: «Я благополучно завершил все дела во Франции, посетил Жизор^[63] – завтра же мы покинем берега Прованса…»

* * *

Проведя ночь в доме хозяина гостиницы, граф д’Аржиньи и его спутники покинули Авиньон, едва многочисленные колокольни города возвестили о начале нового дня и огласили прилегающие окрестности слаженным звоном примы.

Исидора уже предвкушала, как встретиться с Бернаром, как обнимет его и прижмёт к своей груди. Сердце женщины от этой мысли учащённо забилось… Ведь она любила Бернара, как своего собственного сына. Невольно она вспомнила ту ночь, когда она принимала роды у Марии, бывшей монахини, его настоящей матери.

Несмотря на то, что после тех печальных событий прошло много лет, воспоминания причиняли Исидоре нестерпимую душевную боль. Женщине хотелось о многом забыть.

Исидора тряхнула головой, словно желая отогнать тяжёлые мысли и очистить свой разум.

Граф, понимая, в каком состоянии находится его возлюбленная, решил приободрить её.

– К полудню мы непременно достигнем предместий Экс-ан-Прованса, – заверил он. – Я лично переговорю с настоятелем цистерианского монастыря и выражу ему свою искреннюю благодарность, за то, что он взял Бернара под свою опеку. Завтра же мы все вместе отправимся назад в Аржиньи. И весь этот кошмар закончиться.

Шарль нежно дотронулся до руки Исидоры, та вздрогнула…

– Хотелось бы поскорее увидеть Бернара и убедиться, что с ним всё в порядке, – сказала она. – Почему-то у меня такое чувство, словно он ускользает от нас…

– Вы просто устали, сударыня – вот и всё… Этим и объясняются ваши волнения. Но, поверьте, ещё немного и они прекратятся, ибо для них больше не будет причин.

Исидора натянуто улыбнулась и вздохнула.

Альбано, как обычно, сидел напротив графа и его возлюбленной, совершенно не прислушиваясь к их разговору. Мысли его были заняты совершенно другим: «Как только прибудем в город, следует послать весточку Жюстену. В связи с моим отъездом из Вероны, я давно не получал от него отчётов. Наверняка он не знает, что генерал Сконци умер. Возможно, у него есть сведения первостепенной важности… Да и его последнее письмо, в котором он упоминал о неких гостях их Египта, о том, что они ждут появления нового Мессии произвело на покойного генерала несгладимое впечатление. Именно после него он отправился в Аржиньи, дабы убедиться, что с мальчиком всё в порядке. Но почему он выразил такую обеспокоенность? Что угрожало ребёнку? Об этом мне ничего неизвестно, увы, история человечества знала немало лжепророков и лже-Мессий…»

Альбано предавался размышлениям ещё какое-то время, пока окончательно не запутался в хитросплетениях событий и бесконечных интригах ордена. Он бросил рассеянный взгляд на своего патрона, генерала д’Аржиньи. Тот невозмутимо рассматривал проплывающие в окне пейзажи…