Капрал Бонапарта, или Неизвестный Фаддей - Вронский Константин

Полина молчала. Ей тоже было непросто найти те самые, единственно-нужные слова. Она не забыла его, она искала его. И нашла, хотя оба уже не верили в это, не верили в возможность счастья. Господи, спасибо тебе за то, что ты подарил нам счастье, счастье посреди льда и смерти.

– Ты отведешь меня домой? – жалкий тоненький голосок. Нет, не голосок, а мольба о помощи. – Ты отведешь меня домой?

…Река преградила им дорогу. Два моста, переброшенные через Березину, для кого-то станут спасением, а кто-то так и не сможет пересечь их.

По реке проплывали льдинки, так и не стала Березина на зиму.

Полина, улыбаясь, предложила «испечь блинчики».

– Я тренировалась, честно, – хихикнула она, отыскивая камешек.

Фаддей тоже засмеялся.

– Ну, так у тебя фора! Я-то блинчики не пек.

– Вот и позанимаешься, – лучезарно улыбнулась Полина.

Фаддей нежно поцеловал ее в щеку.

Ночь подступала слишком быстро. Они развели огонь, замотались в попоны. У Полины были еще три пригоршни ржи в кармане, ими они и поделились друг с другом. Долго сидели у огня, не в силах согреться. Вроде и морозы в последние дни отступили, а холод из глубин тел и душ так уходить и не хотел. Этот холод не изгнать было ни поцелуям, ни объятьям.

Очень медленно обретали они слова, которыми способно выразить счастье. И только обретя слова эти, стали рассказывать о том, что довелось пережить с прошлой весны.

– Почему ты просил бога убить тебя? – спросила Полина. Только сейчас ведь спросить осмелилась.

– Потому что я потерял надежду. А без нее жить нельзя. Вот я и кричал к господу о скорой смерти, – отозвался Фаддей. И улыбнулся: – Но я вновь нашел тебя. Завтра мы отправимся в путь. Я обязательно доставлю тебя домой. Обещаю.

– Давай не будем говорить о завтрашнем дне, – виновато попросила Полина.

Фаддей напрягся – что-то волнует его милую баронессу. И сердце мигом сжалось от недобрых предчувствий.

– Что с тобой? – только и спросил он.

– У меня больше никаких сил не осталось, Фаддей, – прошептала Полина. – Я… я не могу идти дальше.

– Ты сможешь, – упрямо возразил Фаддей. – Я же с тобой. Я помогу тебе. Ты вырвешься из золотой клетки смерти.

– Да, – отозвалась Полина. – Об этой клетке я очень часто думала.

– Мы обязательно из нее вырвемся, Полинушка! Веришь ли мне?

Она доверчиво кивнула головой, с глаз спала пелена беспокойства.

– Но ты права, – вздохнул Фаддей. – Давай не будем думать о завтрашнем дне…

5

Четырнадцатого ноября под прикрытием установленной на берегу сорокапушечной батареи французская армия во главе с Наполеоном начала переправляться через реку Березину. Оттеснив русские кавалерийские отряды, маршал Удино поспешил занять зембинское дефиле. Когда войска Чичагова и Витгенштейна подошли к Студянке, Наполеон со старой гвардией был уже в Плещаницах.

Забившись в глубину крытого возка, Наполеон бежал от армии – неузнанный и таинственный.

На переправе он спросил одного крестьянина:

– Скажи, любезный: много ли дезертиров переправилось здесь до меня?

– Нет, – был ответ. – Вы – первый…

Но всей неприятельской армии все-таки перейти на тот берег не удалось…

Страшные крики и гром канонады разбудили его. Фаддей в тревоге огляделся по сторонам. Полина все еще сладко спала.

Булгарин торопливо выбрался из-под попоны. То, что он увидел, глянув в сторону реки, окатило сердце волной ледяного ужаса.

Он видел людское море, затопившее деревянные мосты через Березину. Гранаты рвались непрерывно, в воздух летели ошметки человеческих тел. В смертном страхе остатки Великой Армии мчались к мостам, спасаясь от обстрела русской артиллерии. Воздух пронзали крики падающих в ледяную воду, – тех, кто уже никогда не выплывет из этой реки забвения.

Войска Чичагова атаковали. И спасения от них не было.

Перед ними была Березина, за спиной – армия русского императора. Аки море Красное и фараон египетский. Оставалось и впрямь лишь одно: вскинуть руку к небесам и молиться, чтобы разверзлись воды, отступили в сторону и пропустили армию неудачников, которым так и не суждено обрести свою землю обетованную. Вот только в войске русском не то что в воинстве фараоновом, не на колесницах, чай, вслед несутся, а из пушечек бьют. О сопротивлении и думать не приходилось. Какое уж тут сопротивление, если Наполеон и гвардия его старая первыми через мосты бежали.