Капитан мародеров - Крючкова Ольга Евгеньевна

– Франсуаза, дорогая, вам плохо?

Барон, как человек многое повидавший за свою бурную жизнь, отлично понимал, что лёгкие роды бывают лишь у крестьянок, но только не у знатных женщин. Он прекрасно помнил свою мать, которая родила мёртвую девочку и металась неделю в горячке после этого – думали, не выживет.

– О, Бертран! Не могу сказать, что хорошо. Впрочем, чем ближе к родам, тем тяжелее… Я прошу вас, Бертран, дать мне обещание…

– Конечно, Франсуаза, всё что угодно, – желание барона иметь наследника было столь велико, что он готов был пообещать жене и невозможное, вплоть до того, что не будет изменять никогда. В библейские времена мужчина мог иметь столько жён, сколько в состоянии содержать, и барона до сего времени такое положение дел устраивало. Но всё течёт, всё меняется…

– Тогда, обещайте, что пошлёте за Итридой, ведьмой, которая живёт в горах, в верхнем течении Гаронны. Говорят, она хорошая повитуха. У меня слишком поздние роды, я могу не разродиться. Тогда и я, и ваш наследник вместе уйдём в Мир Иной, оставив вас одного.

Барон не на шутку разволновался.

– Обещаю! Если вы считаете её хорошей повитухой, я просто не смею возражать.

Барон сдержал обещание. Как только баронесса «почувствовала» малейшие схватки, он сразу же отправил за ведьмой повозку. Через два часа появилась Итрида, несколько располневшая со времени последней встречи с баронессой. Одетая в серый широкий шерстяной балахон, неизменно увешанная амулетами на все случаи жизни, Итрида с трудом слезла с телеги, и вразвалочку вошла в замок. Служанки при её появлении испугались и разбежались, кто куда.

Итриду встретил сам барон:

– Если поможешь баронессе, я щедро тебя награжу.

– Не волнуйтесь, ваше сиятельство, я принимала поздние роды. Всё будет в порядке. Только прошу в спальню к баронессе не входить, мне не мешать. Если, что понадобится, позову служанок.

Она с важным видом, тяжело дыша, начала подниматься по винтовой лестнице. Вошла в спальню, плотно закрыв за собой дверь.

– Итрида, наконец-то, ты здесь! – волновалась баронесса.

– Всё хорошо, сиятельная госпожа, всё идёт по плану. Смотрите, какой подарок я вам принесла.

Ведьма распахнула свой широченный балахон, и сразу стало ясно, для чего он понадобился. Под животом у неё, словно в люльке, висел привязанный тёплой шерстяной шалью, спящий младенец. Итрида развязала шаль и положила его рядом с Франсуазой на кровать. Мальчик был крохотный, ещё сморщенный, видимо рождённый на днях.

– Вот ваш сын, сиятельная госпожа. Наследник замка Кастельмар. Красавчик, правда?

Франсуаза, погладив малыша по крохотной головке, разрыдалась. С этими слезами вытекла вся скопившаяся за долгие годы обида и напряжение.

– Да, малыш необыкновенно хорош. Я назову его Шарль, в честь своего отца, – произнесла баронесса, всё ещё всхлипывая.

– Итрида, а почему он спит так крепко?

– Не волнуйтесь, госпожа, так надо. Я дала ему несколько капель сонного отвара. Ребёнок проспит ещё часа четыре. Мы же с вами за это время должны родить, – сказала ведьма и хрипло хихикнула. – Вы готовы?

– Да! Что я должна делать? – баронесса готова была стоять на голове, если Итрида велит это сделать.

– Стоните как можно громче, потом кричите. Пусть все слышат как вам тяжело и больно.

Баронесса вошла в роль, стонала с удовольствием, представляя, будто рожает на самом деле. Барона пот прошиб от криков жены, больше всего он волновался за наследника и молился: «Господи, пусть Франсуаза умрёт, но только не ребёнок!»

Минуло четыре часа. Ребёнок открыл глаза, посопел и сделал движение языком, ища сосок груди, он был явно голоден. Итрида специально его заранее не покормила, чтобы при пробуждении младенец кричал погромче, а все обитатели замка, таким образом, услышали бы «первый крик» новорожденного.

– Кричите, госпожа! Кричите изо всех сил, – приказала ведьма баронессе.

Франсуаза послушно издала чудовищный вопль. В этот момент ребёнок окончательно проснулся от криков «матери» и, пронзительно завопив, настойчиво потребовал грудного молока. Ведьма взяла малыша и облила его головку кровью кролика, которую принесла с собой предусмотрительно в кожаном бурдюке. Затем перепачкала кровью простыни, рубашку Франсуазы и выставила на видное место чашу с «детским местом», извлечённым из глубокого кармана балахона. В качестве «детского места» ведьма использовала разорванный бычий пузырь, который предусмотрительно обильно облила кровью, то же самое проделала и со своими руками. Для пущей убедительности она испачкала свой балахон и спрятала бурдюк в его бездонном кармане.