Тайный меридиан - Перес-Реверте Артуро

– Сеньор Палермо меня ждет.

При свете дня араб казался еще страшнее, чем ночью; он стоял в дверном проеме, анатомируя Коя своими похоронными глазами, а когда узнал его, пропустил внутрь. Небольшой, обшитый панелями благородного дерева холл был оформлен, так сказать, по-морскому – огромное рулевое колесо, водолазный скафандр, модель римской триремы под стеклянным колпаком. За столом современного дизайна сидела секретарша как живое напоминание об аукционе и ротонде отеля «Палас». В холле еще было кресло у низкого столика с журналами «Yachting» и «Bateaux», в углу стоял стул. А на стуле сидел Кискорос.

Одним словом, обстановка не располагала к улыбкам и приветствиям, поэтому Кой не стал ни улыбаться, ни здороваться, он просто стоял и ждал.

Араб закрыл за ним дверь. Особого человеческого тепла в трех парах устремленных на него глаз Кой не заметил. Араб подошел к нему сзади и тупо, механически, но очень ловко и быстро обыскал его.

– Он никогда не носит оружия, – почти ласково сказал Кискорос из своего угла.

Вот тут они и начнут меня метелить, подумал Кой, ребрами вспомнив добросовестность араба.

Отделают меня на все сто, а потом выставят – а смогу ли я выйти, это еще вопрос – с кулечком, свернутым из газеты, а в кулечке – все мои зубы. ЗГДТП: Закон «где дашь, там и получишь». Клянусь, даже эта сучка в черных трусах в стороне не останется.

– М-да, – услышал он.

В дверях кабинета стоял Нино Палермо. Коричневые брюки, рубашка в синюю полоску, без галстука, рукава подвернуты.

– Узнаю… – сказал Палермо с удивлением. – Бог ты мой. Смелости вам не занимать.

– А вы ждали, что придет она?

– Конечно, я ждал ее.

Своими разноцветными глазами охотник за сокровищами смотрел на него жестко и пристально, как змея. Кой отметил, что нос у него еще сохранял некоторую припухлость и синяки вокруг глаз сошли не совсем. Он увидел взгляд, который Палермо бросил через его плечо на араба, почувствовал, что тот придвинулся ближе, и невольно напрягся. По затылку, подумал он. Этот козел огреет меня по затылку.

– Проходите, – сказал Палермо.

Кой ступил в кабинет, любезный хозяин закрыл дверь, прошел к столу красного дерева, заваленному книгами, бумагами и морскими картами с много численными карандашными пометками, и аккуратно прикрыл все это развернутой «Джибралтар кроникл». На столе лежал и используемый вместо пресс-папье старинный слиток серебра весом килограмма два. Кой стоял и рассматривал – только чтобы не смотреть на Палермо – картину на стене: морской бой между североамериканским и английским кораблями. Два фрегата, уже сильно поврежденные, стреляли друг в друга из пушек. В углу картины на раме была прикреплена табличка. "Бой между «Явой» и «Конституцией», прочитал он. С учетом направления ветра, расположения парусов и волнения, пушечный дым был нарисован правильно. Хорошая картина, решил Кой.

– Почему она прислала вас? Она должна была прийти сама.

И зеленый, и карий глаз смотрели на него скорее с любопытством, чем со злобой. Кой не знал, к какому глазу обращаться, и в конце концов остановился на карем. Он казался более спокойным.

– Она вам не доверяет. Поэтому пришел я.

Прежде чем увидеться с вами, она хочет знать о ваших намерениях.

– Она в Гибралтаре?

– Она там, где надо.

Палермо медленно покачал головой. Он взял со стола маленький резиновый мячик и раз-другой сжал его в ладони.

– Я тоже ей не доверяю.

– А кто кому доверяет?

– Вы просто… Бог ты мой, – мускулы левого предплечья заметно напрягались, когда рука, украшенная перстнями и огромными золотыми часами, сжимала мячик, – идиот – вот кто вы такой. Она вами манипулирует, как марионеткой.

Кой по-прежнему смотрел в карий глаз Палермо.

– Это не ваше дело.

– Нет, именно мое. Оно было моим и только моим, пока не вмешалась эта лиса. Только моя добрая воля…

– Не надо заливать мне про добрую волю. – И Кой посмотрел в зеленый глаз. – Я видел, что ваш недомерок сделал с ее собакой.

Палермо перестал сжимать мячик и изменил позу. Казалось, ему стало неудобно.

– Уверяю вас, я бы никогда… Бог ты мой. Орасио превысил полномочия. Он привык к более жестким методам… у себя в Аргентине… В общем… – Он вдруг посмотрел на мячик так, словно он его раздражал, и положил обратно на стол, возле ножа из слоновой кости для вскрытия конвертов с рукояткой, изображавшей обнаженную женщину. – Думаю, он и у себя на родине немного перестарался… А потом еще Мальдивы. Орасио попал на обложку «Тайм» вместе с английскими военнопленными. Он очень гордится этой фотографией, всегда имеет при себе цветную копию… Потом пришла демократия, и, сами понимаете… Слишком многие узнали на этой фотографии того, кто прикреплял электроды к их гениталиям.