Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Мессадье Жеральд

Никогда мальчишка, сбежавший переодетым из дворца вице-короля в Мехико, не думал, что переживет подобные мгновения.

Себастьян достал платок из кармана, вытер глаза, высморкался и посмотрел в пустоту перед собой. Пустота перестала быть пустой.

Даная растроганно смотрела на них.

Себастьян прочистил горло и велел подать кофе в музыкальную гостиную.

28. ПАМЯТНЫЙ ВЕЧЕР

Прибытие Александра в его дом снова подхлестнуло в Себастьяне воодушевление, прежде не раз угасавшее.

Он был богат и не имел таких потребностей, которые не мог бы удовлетворить. Те деньги, что велел выплачивать ему канцлер Бестужев-Рюмин, лишь в очень скромной степени способствовали поддержанию его образа жизни.

Служба неведомой державе, России, управлявшейся женщиной, о которой он тоже почти ничего не знал, сначала потакала его жажде власти, но затем расставила силки, о которых он раньше не подозревал: эти люди хотели знать его настоящее имя, происхождение его богатства, причины, по которым он не женат… Несмотря на любезную участливость Банати, заметно повлиявшего на определение его роли в обществе, годы ученичества оставили у него чувство, что он всего лишь винтик в каком-то грандиозном механизме. Стало быть, в перемене политики Бестужева-Рюмина он совершенно ни при чем.

Он согласился на последнюю игру, предложенную Банати — склонять австрийцев в пользу Франции, — только потому, что Вена его и самого прельщала, а также из осторожности: ведь если граф де Сен-Жермен внезапно ее покинет, могут заподозрить, что он перешел на службу к другой державе.

Присутствие Александра в его доме укрепило стремление Себастьяна к власти.

Даная уехала в Стамбул через месяц после того, как привезла сына. Их прощание было почти нежным.

— Я уверена, что не смогла бы оставить Александра в лучших руках, — сказала она. — Сожалею только, что время помешало нашему с вами союзу. Впрочем, не знаю, как долго я смогла бы выносить ваши тайны.

Даная поцеловала Себастьяна в щеку, вызвав у него головокружение.

Он вдруг осознал, что нельзя вечно жить только для себя.

За одну неделю было нанято пять преподавателей: греческого и латыни, итальянского, французского, естественных наук, философии. Александра записали также в лучшую фехтовальную школу города, в гимнастический зал и испанскую Академию верховой езды.

Для встреч с отцом у него оставалось только время за ужином. Но зато каждый вечер, даже когда Себастьян устраивал большие приемы в своем дворце. И порой, просыпаясь внезапно ночью, он думал о сыне и не мог снова заснуть, пока не подходил на цыпочках к его спальне, чтобы посмотреть, как он спит.

Он одаривал его всем тем, чего не получал сам, — старая история. Но и сам заново обрел в сыне смысл существования, уже начинавший блекнуть незадолго до его появления. И амбиции, и замыслы Себастьяна обрели новую силу.

— Вы щедро удовлетворяете даже те желания, которых у меня нет, — признался однажды вечером Александр. — Кроме одного.

— Какого же?

— Чтобы моя мать была с нами. Не протестуйте. Я знаю, как судьба разбила это кольцо. Но я хочу знать: сожалеете ли вы об этом?

— Теперь, когда я вас узнал, да. Я и представить не мог, какие чувства вы во мне пробудите. Я бы хотел носить вас на руках, видеть, как вы растете. И поддержка, которую я оказывал бы вашей матери, была бы для меня столь же важна, как и та, что она оказывала бы мне.

Александр бросил на отца вопрошающий взгляд.

— Знайте же, — продолжил Себастьян, — если вы этого еще не знали: искреннее всего отдают самого себя. Но умерьте ваши сожаления: ваша мать сказала мне перед отъездом, что не знает, смогла ли бы она вынести то, что называет моей тайной.

Александр некоторое время молчал, задумавшись.

— Порой я задаюсь вопросом, выносите ли вы эту тайну сами.

Мысль удивила Себастьяна: выходит, он забыл о проницательности юности.

— Неужели вы не испытываете потребности в спутнице, подруге? — спросил юноша.

— Если и испытываю, то утешаюсь, думая, что не знал женщины, которая бы мне ответила так же, как ваша мать.

— Забота о сохранении вашей тайны значит для вас больше, чем любовь?

Вопрос жестокий, как и сама юность.

— То, что вы называете тайной, Александр, это моя жизнь. Если она рассеется, я исчезну вместе с ней. Когда-нибудь я вам объясню.