Меровинги. Король Австразии - Крючкова Ольга Евгеньевна

Сенешаль Франциск, сын бывшего сенешаля Гортрана, крадучись вошел в покои короля и шепотом справился о его здоровье у священника. Тот молча возвел глаза к небу, дав понять, что всё – в руках Всевышнего. Франциск растерялся: прибывший из Ахена военачальник просил о срочной встрече с королем. Что же делать?! Осмелившись, он на цыпочках приблизился к одному из лекарей и тихо спросил:

– Могу ли я обратиться к королю?

– Можете, – поднял на него усталый взгляд лекарь. – Только не слишком утомляйте его. Хотя состояние повелителя и не улучшилось, но, к счастью, за последние дни и не ухудшилось. Что само по себе уже радует…

Сенешаль приблизился к ложу короля и негромко доложил:

– Повелитель, к вам прибыли послы из Ахена. Утверждают, что по неотложному делу.

Хлодвиг открыл глаза.

– От наместника Сегноция? – слабым голосом поинтересовался он. Но тотчас вспомнил: – Так он же недавно умер…

– Аудиенции просит военачальник и регент Ахена по имени Теодорих.

– Не слышал о таком… Впрочем, франкское королевство велико – всех букелариев не упомнишь… Что ж, коли дело у него неотложное, пусть войдет…

Спустя некоторое время Теодорих и Эйнар, опустившись на правые колена и склонив головы, уже стояли пред ложем короля.

– Кто из вас регент Ахена? – спросил король, жестом повелевая подняться и приблизиться. Теодорих повиновался. – Что привело тебя в Лютецию?

– Жажда справедливости, мой повелитель.

– Звучит дерзко. Однако говори, я слушаю тебя…

– Много лет назад, будучи еще подростком, я покинул Суассон вместе со своим другом, сыном тогдашнего коннетабля. Мы отправились на поиски лучшей участи, и нам, можно сказать, повезло: оба в итоге обрели то, что искали. Я стал военачальником и регентом Ахена, а Эйнар – дефенсором одного из селений ахенского домена. И вот недавно наших краев достигла печальная весть о вашей болезни, повелитель! Я не раздумывая отправился в Лютецию, дабы увидеться с вами и показать одну вещь… Возможно, она вас заинтересует, – Теодорих снял с шеи торквес и протянул королю.

Хлодвиг дрожащими руками принял украшение и стал внимательно его рассматривать. Потом строго спросил:

– Откуда у тебя сей торквес?

– Я получил его от матери.

Руки Хлодвига задрожали. Лекари, опасаясь за его здоровье, накинулись на визитера с возмущенными упреками:

– Как вы посмели расстроить короля?! Вам надлежит немедленно покинуть королевские покои!

Однако Хлодвиг сделал протестующий жест и молвил совершенно обратное:

– Оставьте нас… – Заметив недоуменные взгляды лекарей, священника и курия, он повысил тон: – Повторяю: оставьте нас!

Поклонившись, те удалились, теряясь в догадках, чем вызвано столь странное поведение больного.

– Где ты взял этот торквес?! – повторил свой вопрос Хлодвиг. – Говори правду, иначе я прикажу пытать тебя!..

– Значит, вы все-таки узнали украшение? – пришел в неподдельное волнение Теодорих. – Но я ведь уже сказал вам: оно досталось мне от матери. Ее звали Амалабергой…

Хлодвиг оторвал голову от подушки и прохрипел:

– Кто подкупил тебя?! Как ты осмеливаешься мне лгать?

– Я говорю правду, о, повелитель! Я – ваш сын Теодорих, в детстве – Тьерри. И я не утонул в Эне: просто вынужден был бежать из опасения козней со стороны вашей новой жены. Однажды я случайно подслушал ее разговор с камеристкой и узнал, что это именно они отравили мою мать! А потом тем же способом решили расправиться и со мной. Видимо, я чрезвычайно мешал королеве, ведь, согласно франкским законам, тоже являюсь вашим прямым наследником. Если вы мне не верите, я могу припомнить какие-нибудь случаи из своего детства в Суассоне…

Снова откинувшись на подушки, Хлодвиг тихо заплакал. По его морщинистым щекам покатились скупые мужские слезы.

– Я верю тебе, мой мальчик, – взволнованно проговорил он. – Оставайся здесь, в моем замке. Завтра я официально признаю тебя своим старшим сыном, а курию повелю записать мою последнюю волю и огласить ее. Пророчество вёльфы сбылось…

* * *

На следующий день, когда все колокола храмов Лютеции принялись вызванивать римскую сексту^[81], король Август Хлодвиг с трудом поднялся с ложа, с помощью слуг облачился в парадные красные одежды и, поддерживаемый верными букелариями, прошествовал в тронный зал, где не без труда разместился на родном троне. Хлодвиг старался держать спину прямо, гордо взирая, как в былые времена, на приближенных с высоты, но это удавалось ему теперь с трудом: голова болела, перед глазами все плыло, рук и ног он практически не чувствовал.