Последний тайник - Гамбоа Фернандо

А на сиденьях в этой вагонетке не было предусмотрено наличия ремней безопасности…

44

Когда до конца рельсов оставалось не более двух десятков метров, я с ужасом увидел нечто такое, чего не заметил во время своего предыдущего спуска во внутреннюю часть пирамиды: внизу стоял буфер, похожий на те, которые используются в конце железнодорожных путей, но только поменьше размером.

Эта алюминиевая конструкция, покрытая резиновыми накладками, была самым последним, что я отчетливо видел, потому что уже через пару секунд вагонетка врезалась в нее с такой силой, что выбила ее из основания и отбросила в сторону, а сама понеслась дальше.

Затем наступил настоящий хаос.

Вагонетка соскочила с рельсов и, увлекаемая огромной кинетической энергией, приобретенной во время бешеного спуска вдоль шестидесятиметровой лестницы, с умопомрачительной скоростью ворвалась в «коридор с рисунками», чиркая своими бортами то по одной, то по другой его стене и тем самым безжалостно уничтожая сделанные на этих стенах рисунки.

Но самое ужасное заключалось в том, что я все еще находился внутри вагонетки. Единственное, что я мог сделать, так это изо всех сил вцепиться в одну из крепежных перекладин вагонетки и молить Бога о том, чтобы эта чертова тележка хоть когда-нибудь остановилась. Однако она, отлетая от одной стены коридора к другой и обратно, продолжала сдирать своими бортами бесценные изображения древних майя.

«Если я даже и сумею сейчас выжить, Касси меня все равно убьет», — мелькнула в моей голове мысль.

Уверенный в том, что выбраться абсолютно невредимым из этой сумасшедшей скачки мне вряд ли удастся, я решил выпрыгнуть из вагонетки на ходу. Уж лучше удариться об пол и, прокатившись несколько метров, отделаться ушибами и парочкой поломанных костей, чем врезаться лбом в конце коридора в какое-нибудь настенное изображение одного из древних правителей Яшчилана.

Поэтому, когда проклятая вагонетка в очередной раз стукнулась о левую стену, я, собрав все свои силы, прыгнул из нее вперед. Скорость моего прыжка сложилась со скоростью вагонетки, в результате чего меня швырнуло вперед метров на десять и я, вылетев из коридора в пещеру, рухнул там в полной темноте на пол.

Придя через некоторое время в себя, я почувствовал, как чья-то рука ощупывает мою грудь, прямо мне в лицо светит ослепляющий луч фонарика, а откуда-то издалека доносится женский голос.

— Улисс! — кричал этот голос. — Ты слышишь меня? Скажи что-нибудь!

Я стал лихорадочно соображать, что же со мной только что произошло и кому принадлежит голос, взволнованный и до боли знакомый.

— Касси? — наконец догадался я.

— Да, милый. Я здесь, вместе с профессором. Как ты себя чувствуешь?

— Как после автомобильной аварии.

— А что, черт возьми, произошло? — спросил профессор.

— Я вам… попозже… все объясню, проф, — запинаясь, сказал я и попытался приподняться. — А сейчас нам нужно как можно быстрее отсюда выбраться.

— О Господи! — воскликнула Кассандра, увидев окровавленный платок на моем плече. — Ты ранен!

— Пустяки, — бодро произнес я, чтобы успокоить Кассандру. — Пуля лишь слегка задела меня.

— Пуля?! — удивилась Касси. — Какая еще пуля? В тебя кто-то стрелял?

«Ну я ее и успокоил…» — усмехнувшись, подумал я, только сейчас сообразив, какой неуместной была моя последняя фраза.

— Послушайте меня, — обратился я к Кассандре и профессору, стараясь сохранять невозмутимость. — На лагерь напали какие-то люди. Они совершенно неожиданно появились из сельвы и застали наших охранников врасплох. Сейчас вся экспедиционная бригада собралась в святилище на вершине пирамиды, и я не знаю, сколько еще времени людям Хатча удастся продержаться. Поэтому я подумал, что вам лучше подняться вместе со мной наверх.

— А не будет ли там еще опаснее, чем здесь? — спросил профессор, в голосе которого чувствовался страх.

— Может, и будет, — ответил я, тяжело вздыхая. — Однако, находясь наверху, мы, по крайней мере, будем в курсе событий и в случае чего сможем попытаться убежать в лес. Но если мы останемся здесь, то уже точно никуда не убежим.

— Допустим, что напавшие найдут нас здесь, — не унимался Кастильо, которому явно не хотелось идти туда, где стреляют, — тогда у них не будет никакой причины причинять нам какой-либо вред. Мы ведь всего лишь ученые!