Золотой город - Престон Дуглас

Наконец Питер чертыхнулся и откинулся на спинку стула.

— Я перепробовал все возможные способы. Но с этими вашими анасази мои трюки почему-то не работают. Получается какая-то ерунда.

— Что вы имеете в виду?

— На экране возникает миллион дорог или ни одной.

Он поднялся и подошел к холодильнику.

— Хотите пива?

— Не откажусь.

Нора посмотрела на часы. Уже семь, а в квартире по-прежнему стояла невыносимая жара.

Холройд протянул ей банку, вновь уселся на стул и закинул ноги на стол рядом с экраном. Из штанин показались бледные, безволосые лодыжки.

— Скажите, в дорогах этих ваших анасази было что-нибудь необычное? Какая-нибудь особенность, которая отличает их от звериных троп и современных путей?

После недолгого раздумья Нора покачала головой.

— А для чего они использовались?

— Вообще-то их трудно назвать дорогами в прямом смысле слова.

— Почему? — Холройд убрал ноги со стола и повернулся к ней.

— Дороги анасази — одна из самых больших загадок археологии, — пояснила Нора. — Анасази не знали колеса. Животных для перевозки грузов у них тоже не было. По существу, и в самих дорогах они, в общем-то, не нуждались. До сих пор никто так толком и не объяснил, зачем они потратили столько усилий на их создание. Археологи пока не знают ответа на этот вопрос.

— Ясно, — кивнул Холройд. — Дело темное.

— А когда археологи заходят в тупик, они все списывают на религию. Так случилось и с этими дорогами. Принято считать, будто они служили религиозным целям. Существует теория, согласно которой анасази проложили их для духов, а не для живых людей. По ним души умерших якобы должны возвращаться в подземный мир.

— И как они выглядели, эти дороги мертвецов?

— Все, что обнаружено до сих пор, выглядит совершенно одинаково. Ширина ровно тридцать футов. Покрыты саманными кирпичами. Великая северная дорога, кроме того, сплошь усыпана черепками. Судя по всему, горшки разбивали здесь намеренно, для освящения пути духов. А еще вдоль них часто встречаются гробницы, так называемые херрадуры. Мы до сих пор не имеем понятия…

— Погодите-ка, — перебил Холройд. — Вы сказали, они были покрыты саманными кирпичами. А из чего он состоит, этот кирпич?

— Главным образом из глины.

— Они откуда-нибудь привозили эту глину?

— Нет, использовали местную. Смешивали ее с водой и гравием.

— Скверно.

Оживление, засветившееся было в глазах Холройда, погасло так же быстро, как и вспыхнуло.

— Больше про них и сказать-то особо нечего. Где-то в тысяча двести пятидесятых годах анасази оставили Великую северную дорогу, а перед этим устроили целое ритуальное действо. Притащили на нее множество вязанок хвороста и разом запалили. И все гробницы вдоль дороги тоже сожгли. Там встречались захоронения и другого типа. Одно из них мне посчастливилось найти в прошлом году, мы назвали его «могилой раба». Так вот, их тоже предали огню. Возможно, устраивая такое грандиозное пожарище, анасази хотели подать кому-то знак. Например, тем же духам. А впрочем, одному богу известно, что было у них на уме.

— Говорите, они сожгли множество вязанок хвороста? — подавшись вперед, уточнил Холройд.

— На Великой северной дороге. Нет никаких доказательств того, что на других они устраивали нечто подобное.

— Хвороста действительно было много?

— Очень много. Мы обнаружили толстый слой золы.

Холройд допил пиво, повернулся на стуле и застучал по клавишам.

— Зола содержит углерод, который всегда отображается на радаре. Даже в малых количествах. Так что, если на этих чертовых дорогах много угля, их ни с чем не спутаешь.

Изображение на экране стало изменяться.

— Значит, вот что надо было искать с самого начала, — бормотал Питер. — А я все время ходил вокруг да около. Не какое-нибудь особенное отражение, а всего-навсего тень.

Он в последний раз нажал на клавишу и уставился на монитор.

Прежнее изображение исчезло. А потом с ужасающей медлительностью стали проступать очертания совершенно нового. Через пустыню ползла длинная черная линия, похожая на синусоиду. Во многих местах она прерывалась, но основное ее направление не вызвало сомнений.

— Вот, полюбуйтесь, — с деланым равнодушием процедил Холройд.

Взгляд его, однако, светился торжеством.

— Это и есть моя дорога? Дорога на Квивиру? — дрожащим голосом спросила Нора.