Песчаный дьявол - Роллинс Джеймс

Только выйдя во дворик, Сафия запоздало спохватилась, что заходила в гробницу обутая и к тому же оставила волосы непокрытыми. Но где же смотритель гробницы? Сафия огляделась вокруг, полная тревоги за жизнь этого человека. Ей очень хотелось верить, что он уже ушел.

Усилившийся ветер, налетая порывами на дворик, трепал головки высаженных вдоль ограды лилейников. В сгущающихся сумерках гробница казалась заброшенной, потерявшейся во времени. И тем не менее Сафия что-то почувствовала. Что-то такое, чему она не могла найти названия, нечто неосязаемое, скорее просто ожидание чего-то. Возможно, все дело было в освещении. Лучи заходящего солнца высветили все вокруг: стены мечети, ограду, даже плотно утрамбованный щебень, которым была вымощена дорожка в садике, – резкими, четкими деталями словно образовали серебристый негатив, поднесенный к источнику яркого света. У Сафии возникло ощущение, что, если подождать достаточно долго, все откроется само собой, во всех красках и мельчайших подробностях.

Вот только времени у нее не было.

– И что дальше? – резким тоном произнесла Кассандра, возвращая Сафию к действительности.

Сафия обернулась. Рядом с входом в гробницу в земле был маленький металлический люк. Нагнувшись, Сафия взялась за ручку, зная, что находится за люком.

– Что вы делаете? – спросила Кассандра.

– Свою работу, – позволила выплеснуться своему презрению Сафия.

Усталая и измученная, она больше не имела сил гадать, как отнесется к ее словам похитительница.

Под люком находился высеченный в камне неглубокий колодец всего шестнадцати дюймов в глубину. На его дне виднелись два окаменевших следа – босой человеческой ноги и конского копыта.

– Что это? – спросил Кейн.

Сафия объяснила:

– Если вы помните мой рассказ про Иова, он, пораженный болезнью, жил здесь отшельником до тех пор, пока Господь не повелел ему ударить ногой в землю, и тотчас же в этом месте забил целительный источник.

Она указала на отпечаток ноги в каменном колодце.

– Предположительно, этот след оставлен самим Иовом. И здесь забил источник, питаемый водой из родника у подножия горы.

– Вода потекла вверх? – скептически заметил Кейн.

– Иначе это не было бы чудом.

Кассандра пристально посмотрела на дно колодца.

– А какое отношение к чуду имеет отпечаток копыта?

Сафия наморщила лоб, уставившись на след.

– С ним не связано никаких преданий, – растерянно пробормотала она.

И тем не менее у нее в памяти что-то зашевелилось. Почему это кажется таким знакомым? Окаменевшие следы человека и лошади...

На Ближнем Востоке существует бесчисленное количество легенд о людях и животных, превратившихся в камень. Среди них есть и связанные с Убаром. Сафия порылась в памяти. В двух таких легендах, включенных в сказки "Тысячи и одной ночи", упоминается открытие города, затерянного в пустыне, жители которого, погрязшие в пороках, в наказание были обращены или в камень, или в бронзу – в зависимости от источника легенды. Определенно, эти предания имели прямое отношение к Убару. В одном из них на затерянный город случайно наткнулись охотники, а во втором к его воротам привела цепочка указаний и вех.

Сафия помнила самую значительную из этих вех – бронзовую статую всадника, державшего в руке копье с насаженной на него головой. На голове была высечена надпись.

Сафия, которая по поручению Кары проводила подробные исследования арабской мифологии, помнила надпись наизусть: "О ты, кто придет ко мне, если ты не знаешь дорогу, ведущую к Городу бронзы, потри руку всадника, и он повернется, а затем остановится, и в какую сторону он укажет, туда и иди, ибо эта дорога приведет к Городу бронзы".

К Убару.

Сафия задумалась над этими строками. Где металлическая статуя, которая после прикосновения поворачивается, чтобы указать на следующую веху? Она снова представила себе железное сердце, застывшее на мраморном алтаре подобно стрелке компаса. Сходство было несомненным.

Сафия смотрела в глубь колодца. Она обратила внимание на то, что отпечатки босой ноги и копыта указывали в одну сторону, как будто человек вел коня в поводу. Не это ли и есть новое направление? Сафия нахмурилась, чувствуя, что этот ответ слишком очевиден, слишком прост. Опустив крышку, она выпрямилась.

Кассандра не отходила от нее ни на шаг.

– Вы что-то обнаружили.

Сафия покачала головой. Ломая голову над тайной, она направилась в ту сторону, куда указывали следы давно умершего пророка. В конце концов Сафия очутилась на месте археологических раскопок, расположенном за гробницей и отделенном от нее узким проходом. Развалины представляли собой четыре полуобвалившиеся стены, образующие квадрат со сторонами по десять футов. Судя по всему, постройка когда-то была частью большого здания.

Переступив порог, Сафия прошла внутрь квадрата. Кассандра последовала за ней.

– Что здесь было?

– Древняя молельня.

Посмотрев на небо, потемневшее после захода солнца, Сафия перешагнула через молельный коврик на полу. Она прошла туда, где в двух стенах были высечены грубые ниши, назначением которых было сориентировать верующих, в какую сторону обращать молитвы. Сафия знала, что более новая ниша обращена к Мекке. Она подошла ко второй, более древней.

– Вот как молился пророк Иов, – пробормотала Сафия, обращаясь не столько к Кассандре, сколько к себе самой. – Лицом к Иерусалиму.

Встав в нишу, Сафия обернулась назад, в ту сторону, откуда только что пришла. В сгущающихся сумерках она разглядела металлическую крышку колодца. Окаменевшие следы указывали прямо сюда. Сафия осмотрела нишу и приложила руку к остатку стены, сложенной некогда из блоков местного песчаника.

Песчаник – тот самый камень, из которого было высечено изваяние, заключавшее в себе железное сердце.

К ней подошла Кассандра.

– Вы что-то знаете, но не говорите нам.

Сафия почувствовала, как ей под ребро ткнулось дуло пистолета. Она даже не заметила, когда Кассандра успела его вытащить.

Не отрывая ладони от стены, Сафия обернулась. Заговорить ее заставил не пистолет, а собственное любопытство.

– Мне нужен металлоискатель.

18 часов 40 минут

Когда Пейнтер подъехал к повороту на грунтовую дорогу, уже опустилась ночь. Зеленый знак с арабской вязью сообщил: "Джебаль Эйттин – 9 км". Расставшись с асфальтовым покрытием, машина затряслась на гравии. Пейнтер свернул с асфальта на щебенку, не сбросив скорость. Брызнувшие из-под колес камешки громко забарабанили по днищу, напоминая пулеметные очереди. Беспокойство Пейнтера возросло еще больше.