Повести и рассказы - Бианки Виталий Валентинович

Поставив на землю большое полено, он отсчитал от него пятьдесят шагов, стал на колено, прицелился и выстрелил. Полено упало.

— Поди погляди!

Ларивон подошел, не спеша к полену, нагнулся, поколупал дерево пальцем, встал и раздумчиво заскреб пятерней в затылке.

— Ты, дружок, — сказал он подошедшему охотнику, — мне такую пулю дай. С моей шомполовки да такой — страсть!

— Бери хоть пяток. Только ведь калибр не тот; в твоей пушке они болтаться будут.

— Это нам ништо: тряпицей обвернем.

Охотник взглянул на мишень. Пуля, ударив в полено, развернулась крестом на четыре части и раскрошила его. Из широкой дыры в крепком суковатом дереве во все стороны торчали острые щепки.

— Кость вдребезги крошит, — сказал он крестьянину. — Не из винтовки, конечно, — далеко, нельзя, — а шагов на сотню прямо хоть на слона выходи.

В тот же вечер охотник отправился в лес.

Бесшумно ступая по сырому ковру гниющих на земле листьев, он долго бродил, отыскивая подходящее место. В конце концов выбрал большой куст и стал около него.

Деревья тут росли достаточно редко, и стрелять было удобно во все стороны. Коричневая куртка охотника в сумерках совсем сольется с кустом. Ослепленный боевым пылом, зверь, наверно, примет его за высокий пень.

Ларивон предупреждал, что лось в это время года чрезвычайно опасен и, бывает, сам бросается на человека, не дожидаясь выстрела. Да охотник и сам хорошо запомнил последний урок Одинца. Поэтому он стал так, чтобы, в случае чего, успеть вскарабкаться на рядом стоящее суковатое дерево.

Тут ему припомнилась насмешливая улыбка девушки. Стало немножко стыдно.

«Не совсем это по-рыцарски! — подумал он. — Тяпнуть из-за угла — и драла!»

Но сейчас же перед ним мелькнули другие глаза — ужасные глаза разъяренного зверя, — и он поспешно встал так, чтобы до спасительных сучьев можно было достать рукой.

Проверив ружье — в обоих стволах были пули «жакан», — он переставил предохранитель со значка S (sыr — безопасно) на F (feu — огонь) и посмотрел на лес.

Лес уже темнел. Широкие тени ложились от неподвижных деревьев.

Знакомая жуть одиночества слегка сдавила охотнику горло. Он выпрямился.

— Пора!

Вынул из кармана короткий и широкий берестяной вабик^[17] и дунул в него, как учил Ларивон.

Короткий рев отрывисто прогремел в вечерней тишине — и жутко отдался где-то за лесом, где должна была быть речка.

Охотник прислушался.

Ответа не было.

Задрожавший в руке вабик дробно застучал по стиснутым зубам.

Обождав несколько минут, охотник снова поднял вабик и протрубил звериный боевой клич.

И вот далеко-далеко в тишине прогремел ответный рев.

Одинец проревел боевой клич.

Он стоял на площадке, где три года тому назад убил своего брата.

За эти три года ни один соперник не осмелился при-пять его вызов. А сегодня кто-то сразу ответил ему.

Широкие ноздри Одинца раздулись от гнева и шумно выпустили пылкое дыхание. Он по голосу слышал, что ревел молодой лось.

Смерть смельчаку!

Старый зверь повторил свой вызов и в яростном нетерпении стал рвать землю копытами.

И опять прозвучал ответный рев — всё так же далеко, где-то за рекой.

Что же медлит противник? Отчего он не идет сюда?

Снова и снова Одинец повторял свой вызов с такой силой, что обросшая густым волосом серьга — нарост под нижней челюстью — тряслась, как борода. Голос его разносился по лесу на добрых два километра.

Противник отвечал, но не приближался.

Значит, он трусит подойти! Тогда Одинец сам пойдет к нему и даст ему бой на его площадке.

И, опрокинув рога на спину, старый зверь двинулся в темный лес.

Смеркалось.

Охотник в страхе смотрел, как тускнеет небо и в густой тени тают дальние деревья.

Он то и дело подавал голос. Лось отвечал, но не приближался.

Неужели самому придется подходить к зверю, скрадывать его, прячась за деревьями? В нужный момент может не случиться рядом спасительных сучьев, и тогда…

Но вот зверь пошел: рев ближе.

Охотник вздрогнул. Сердце оглушительно стучало.

Теперь еще раз протрубить — и будет: на близком расстоянии лось разберет чуть фальшивую ноту и уйдет.

Охотник бросил шапку, вытер пот со лба, поднял вабик и дунул в него.