Мадам Змея - Холт Виктория

Катрин недовольно посмотрела на девочку. Королева не была влюблена в маленькую шотландку. Красота и изящество, по мнению Катрин, не давали Марии права на высокомерие и надменные манеры.

Ты ошибаешься, моя маленькая королева, если полагаешь, что я поддамся этой провокации, мысленно произнесла Катрин.

Самоуверенная девочка подняла свои большие красивые глаза и почти кокетливо посмотрела на Генриха, умоляя его оставить просьбу Катрин без внимания.

Генрих с нежностью коснулся золотых волос Марии.

— Ну ладно, еще несколько мгновений. Потом я должен буду выслушать королеву.

Катрин стремительно покинула детскую. Мария Стюарт нуждается в уроке. Ей не удастся всегда вести себя подобным образом. Она уже полностью завладела сыном Катрин, сделала его своей собственностью. Для Франциска на всем свете не существовало никого, кроме его любимой и прекрасной Марии.

Вскоре король пришел к Катрин; прежде чем королева заговорила, она убедилась в том, что они были одни.

— У меня есть тревожная новость, Генрих.

Он поднял брови.

— Относительно леди Флеминг, — продолжила Катрин.

Король покраснел.

— Ты говоришь о шотландке?

Катрин кивнула. Она не хотела рассердить его тем, что ей известно о тайных свиданиях короля с гувернанткой. Он предпочитал скрывать свои человеческие слабости от любопытных глаз. Разве он не желал, чтобы все считали его отношения с Дианой чисто дружескими? Катрин хотела сказать ему: «Ты можешь довериться мне. Я хочу, чтобы ты знал — ты всегда можешь положиться на свою жену».

— Она шепнула одной из моих девушек, что она ждет ребенка.

Генрих отпрянул от Катрин, словно она ударила его. Несомненно, он не знал о том, что его любовная связь обрела такие последствия.

Он попытался защититься с помощью высокомерия.

— Катрин, — сказал Генрих, — нас не касается личная жизнь гувернантки.

Его слова прозвучали жалко, неубедительно. Ему было крайне неприятно, что он оказался в таком положении. Поскольку он не мог выбраться из него с помощью остроумия, он предпочел рассердиться.

Такого Генриха Катрин любила еще сильнее.

— Да, верно, — невозмутимо произнесла Катрин, — но я поняла со слов моей девушки, что леди Флеминг забеременела от человека, имеющего высокое положение при дворе.

— Значит, у гувернантки хватило ума не называть имен? — с явным облегчением произнес король.

— Пока — да, — сказала Катрин, — это дело еще не зашло так далеко. Я велела моей девушке держать язык за зубами. Думаю, она выполнит мое указание.

— Мне не нравится, — выдавил из себя Генрих, — что по королевскому двору ходят подобные слухи.

Катрин быстро подошла к мужу и положила руку на его плечо.

— Мой дорогой Генрих, можешь довериться мне — эта история не получит огласку.

Она смотрела на него с мольбой в глазах, как бы говоря: «Неужели ты не видишь, что я выполню любую твою просьбу? Доверься мне. Позволь рассказать тебе о моей всепоглощающей, страстной любви. Сделай так, чтобы я могла больше не интриговать. Разреши насладиться любовью к тебе».

Но он уже в смущении отвернулся от нее.

— Да, — растерянно произнес Генрих, — проследи за этим, пожалуйста, Катрин.

Он вышел из комнаты; Катрин поняла, что беседа ни к чему не привела. Может быть, она сказала слишком мало? Светлая голова Катрин де Медичи работала хуже, когда ей мешало сердце.

Через несколько дней Диана известила короля о своей готовности вернуться ко двору; он лично выехал в Ане, чтобы сопровождать герцогиню в дороге.

История с шотландкой стала всеобщим достоянием. Король должен забавляться в отсутствие Дианы! — шептали люди. Но разве не глупо было выбрать для своих утех такую дуру? Любопытно, что скажет на это мадам Диана. Или это конец многолетней преданности короля стареющей герцогине? Вряд ли! Ведь он отправился в Ане, чтобы доставить ее ко двору! Но следует учесть, что немолодая женщина могла подурнеть вследствие длительной болезни. Занятная ситуация: Диана возвращается со своим сиятельным любовником и видит, что шотландская гувернантка не только располнела, но и стала более значительной фигурой.

Диана вернулась с королем в Париж бледной, похудевшей, но многие соглашались, что она не утратила своего обаяния; Генрих был все так же предан ей. Несчастная Катрин, внимательно наблюдавшая за ним, заметила, что его мучают укоры совести; она знала, что короля беспокоила совершенная им измена, а также то, что он еще не признался в ней Диане.