Кровь, слезы и лавры. Исторические миниатюры - Пикуль Валентин

Сколько раз уже входил в Крым человек русский, и всегда только рабом. 1736 год – для истории памятный.

В этом году русский человек вступил сюда воином!

…Разведя армию на зимние квартиры вдоль берегов Днепра, Миних велел солдатам всю зиму дробить пешнями днепровский лед, чтобы конница татарская не могла по льду форсировать реку. А сам отъехал для доклада императрице в Петербург.

Закончив говорить о важных делах, он уже направился к дверям, и вдруг – хитрец! – хлопнул себя по лбу:

– Ах, голова моя! Все уже забывать стала.

– Ну, говори, – повелела Анна Иоанновна. – Что еще?

– В армии, матушка, состоял в солдатах отрок один. И первым на фас Перекопа вскочил. Так я, матушка, чин ему дал.

– И верно сделал, – одобрила его императрица.

– Да отрок-то сей неучен, матушка.

– Неучен, да зато храбр! Такие-то и надобны.

– Из Долгоруких он, матушка…

Царица нахмурилась. Долгорукие – ее личные враги; они кичились древнею славой предков своих, они бунтовали против нее и ее фаворита графа Бирона…

– Дал так дал, – недовольно сказала императрица. – Не отнимать же мне шпагу у сосунка. Пущай таскает ее… Но грамоте учить его не дозволю.

Война с Турцией закончилась в 1739 году, когда Василию Долгорукому исполнилось семнадцать лет, а за спиною юноши уже отполыхали пожары Очакова и Бахчисарая, в битвах окрепла его рука…

Стоившая народу немалых жертв, эта война никакой пользы России не принесла, разве что озлобила ханство.

В истории все объяснимо: могущество России, военное и экономическое, еще не созрело до такой степени, чтобы Крым взять и удержать за собой…

В последующее царствование – Елизаветы Петровны – многое на Руси изменилось к лучшему: было создано национальное русское правительство, куда вошли умные деловые люди; на берегах Невы открылась Академия художеств; промышленность ковала для армии мощное добротное вооружение; флот российский снова распустил паруса…

При Елизавете семь лет подряд Европу сотрясала война, которую принято называть Семилетней; вызвал эту войну прусский король Фридрих Великий – талантливейший полководец XVIII века, глубокомыслящий хищник, оригинальный стратег, побеждать которого было нелегко.

В рядах армии, прокладывавшей дорогу на Берлин, состоял и князь Василий Михайлович Долгорукий; в битве под Кюстрином он был жестоко изранен, но фронта не покинул, за что наградой был ему чин генерал-поручика.

Слава – фея капризная, и никогда не знаешь, где она тебя увенчает лаврами… Ему было уже пятьдесят лет, когда началась очередная русско-турецкая война.

Стотысячную армию возглавлял крымский хан Крым-Гирей.

“Пестрота одежд, блеск лат, колчанов и сабель, разукрашенных позолотой и камнями, сочетались со строгой мрачностью европейской амуниции… новенькие французские пушки замыкали торжественное шествие армии Гирея”. Вся эта орава вторглась на Украину, и вновь запылали города и села, опять, как во времена Батыя, арканили людей, словно скотину, и тысячами гнали в крымскую Кафу, где шла бойкая торговля людьми на базарах. Кавалерийская орда Крым-Гирея с воплями вкатывалась в земли польские, по которым татары пронеслись, как через жнитво проносится черный смерч; на их пути все было уничтожено, все осквернено, все обесчещено; они вырезали ляхов семьями, а прекрасных полонянок табунами гнали в Крым – для продажи в гаремы; пламя пожаров полыхало над многострадальной Польшей, и было жутко, как никогда…

Русские генералы собрались в Зимнем дворце.

– Армию поднимать в поход… Отмщение врагу многовечному близится. Кровь великая будет, но и славы прибудет!

15 июня 1771 года русская армия под командованием “солдата Василия Михайлова” с ходу уперлась в твердыни Перекопа.

Долгорукий приставил подзорную трубу к слезящемуся от пыли глазу, всмотрелся в возню янычар на высоких крепостных фасах, вдоль которых красовалось страшное ожерелье из отрубленных голов христианских воинов.

– Един раз пришел я сюды мальчиком-солдатом, – сказал он штабу, – а ныне явился во второй уже стариком генералом… Товарищи! – обратился к войскам. – Первого из вас, кто взойдет на фас Перекопи и останется жив, жалую я офицерской шпагой…

Поэты писали:

• И здесь в очах сего героя виден жар,
• И храбрость во очах его та зрима,
• С которыми разил кичливых он татар!
• Се Долгорукий он и покоритель Крыма.

Ворота Ор-Капу вдребезги разлетелись, и, разломав крепости Перекопа, русское воинство хлынуло в Крым.