Барбаросса - Пикуль Валентин

Сталин удивленно посмотрел на Баграмяна и, конечно, не стал развивать эту тему – как надо питаться, но, человек хитрущий, он заботливо ощупал солдатскую гимнастерку на Баграмяне:

– Товарищ Баграмян, почему вы так плохо одеты? Вы же начальник штаба крупных соединений, а гимнастерка у вас солдатская… штопана-перештопана. Товарищ Баграмян, кто вам ее заштопал?

– Сам и заштопал, товарищ Сталин.

– Молодец вы, товарищ Баграмян, а резервов для вас не будет! – неожиданно вдруг заключил Сталин, снова обращаясь к маршалу Тимошенко. – Резервы сейчас более нужны для Москвы.

Тут Тимошенко встал и сверкнул молодецкой лысиной.

– Справимся своими силами, – поклялся он, уверенный в себе и своих талантах. – В успехе я ручаюсь СВОЕЙ ГОЛОВОЙ.

– Мне ваша голова не нужна, – тихо ответил Сталин…

Совещание закончилось напутствием Сталина: подготовить наступление на Харьков, в Крыму и в других районах. Таким образом, здравая идея активной обороны с накоплением резервов на будущее, когда враг будет измотан, эта идея распалась сама по себе – в разногласиях. Наверное, если не все, то часть людей, расходясь с этого совещания, ощутила беспокойство.

Мне кажется, близость трагедии в полной мере осознал и маршал Шапошников, предупреждая Василевского:

– Голубчик мой, а я ведь уже старик… укатали сивку крутые горки. Буду рекомендовать именно вас на свое место.

Василерский никак не хотел быть начальником Генштаба:

– Какой вы старик? У вас лишь преклонный возраст.

– В моем преклонном возрасте, голубчик, иногда очень трудно сохранять непреклонный характер. Это общая беда всех людей, достигших моих чинов и моего возраста. Лучше мне уйти самому, нежели ждать, когда мой авторитет станет обузой для… в а с.

– Борис Михайлович, а врачи-то? Врачи что говорят?

– А вы думаете, у меня есть время для врачей?

* * *

Опять начинался новый день войны на Востоке. Немцы из армии Паулюса горланили из траншей – в сторону наших окопов:

– Рус! Запевай: «Броня крепка, и танки ваши быстры…»

Танков не было. Солдаты озлобленно говорили:

– Перезимовал фриц, теперь ожил. Издевается…

Скоро к линии фронта подкатил желтый автобус ведомства пропаганды, через мощные репродукторы полилась агитация:

– Только что на позиции солдат непобедимого германского вермахта доставлены колбаса твердого копчения, алжирские сардины в оливковом масле и свежие итальянские апельсины. Храбрые русские воины! Мы душевно разделяем ваши трудности. Нет, мы не предлагаем вам сдаваться в плен. Таких, как вы, у нас уже много. Приходите в гости, мы вместе позавтракаем и разойдемся по-хорошему. Если кто не пожелает возвращаться под иго своих жидовских комиссаров, мы будем рады… Для вас – это единственный способ к тому, чтобы сохранить свою жизнь. Подумайте сами и решайте. А теперь мы, солдаты железного вермахта, желаем вам приятного аппетита: грызите свои черствые сухари и запивайте их тухлой водой из загаженного болота. Всего доброго! Как говорят ваши дурашливые союзники-американцы – спасибо за внимание…

12. ОПЕРАЦИЯ «КРЕМЛЬ»

Если у немцев были проблемы с транспортом (о чем я уже говорил), то у нас на железных дорогах тоже кавардака хватало. Лазарь Моисеевич Каганович – это всем известно – плевал подчиненным в лицо, швырялся в них стульями, доводил людей до слез и подводил их «под вышку» – как «шпионов». Ближайший «друг и соратник великого Сталина», он еще до войны разрушил железнодорожное хозяйство страны, а теперь, в дни войны, на железных дорогах зачастую царил попросту хаос.

Стоило танковым дивизиям Клейста появиться возле Ростова, и все южные магистрали сразу оказались плотно забиты вагонами, платформами, паровозами и цистернами, которые как бы составили один нескончаемый эшелон. В этой «каше» (иначе не назовешь) намертво застряли мощные локомотивы ИС и ФД, позарез необходимые на трассах Урала и Сибири.

Между тем продолжалась ударная стройка железной дороги Кизляр – Астрахань, которой в нашем Генштабе придавалось стратегическое значение. Дело прошлое: кое-как одетые, почти не кормленные, путейские войска и работяги в этих унылых пространствах совершали трудовой подвиг! Чтобы они «шевелились» побыстрее, сюда был направлен заместитель наркома путей сообщения – пылкий чекист И. Д. Гоцеридзе. Уже повеяло весной, когда в Сталинграде на столе Чуянова зазвонил телефон. Характерный акцент Гоцеридзе: