Женщины Цезаря - Маккалоу Колин

Курульные выборы консулов и преторов были намечены на десятый день квинтилия. Девятого квинтилия Цицерон отложил их на одиннадцатое число, а десятого созвал заседание Сената.

Конечно, все сенаторы явились на это заседание, любопытствуя, что же случилось. Все, кто не был болен и находился в это время в Риме, пришли очень рано и убедились, что Катон, которым все восхищались, уже сидит с пачкой свитков у ног, держа в руках развернутый свиток и читая его медленно и сосредоточенно.

— Почтенные отцы, — обратился старший консул после завершения необходимых ритуалов и формальностей, — я собрал вас здесь, в курии, а не на Септе для голосования, чтобы вы помогли мне разобраться в одном непонятном деле. Я прошу прощения у тех из вас, кому я тем самым причинил беспокойство, и могу лишь надеяться, что результат нашего собрания даст возможность провести завтрашние выборы.

Было видно — все ждут объяснения. На этот раз Цицерон не стал испытывать терпение аудитории. Он надеялся выяснить все и сразу и заставить Катилину и Луция Кассия понять: их замысел потерпел поражение — теперь, когда он стал известен всем. Цицерон рассчитывал подавить в зародыше любые планы, которые мог лелеять Катилина. Ни мгновения Цицерон не предполагал, что та революции, которую предвидела Теренция, представляет собой нечто более серьезное, чем болтовня после чрезмерно выпитого вина, и некоторые экономические меры, более ассоциируемые с мятежниками, чем с законопослушными консулами. После Мария, Цинны, Карбона, Суллы, Сертория и Лепида даже Катилина должен был понять, что разрушить Республику не так-то просто. Он был плохим человеком, Луций Сергий Катилина, — все это знали, но, пока его не выбрали консулом, у него не было властных полномочий, у него не было ни империя, ни готовой армии. Да и клиентов в Этрурии у него гораздо меньше, чем было их у Мария или Лепида. Поэтому Катилина просто стремился напугать всех, чтобы с ним захотели сотрудничать.

Никто, думал старший консул, оглядывая ряды Палаты, не догадывается, в чем дело. Красc сидит с равнодушным видом, Катул выглядит немного постаревшим, а его зять Гортензий имеет довольно потрепанный вид, у Катона волосы торчат дыбом, как шерсть у злой собаки. Цезарь поглаживает макушку, чтобы убедиться, что редеющие волосы все еще прикрывают его череп. Мурена несомненно нервничает из-за этой задержки. А Силан не такой уж здоровый и бодрый, как утверждают его доверенные лица. И наконец среди консуляров величаво сидит великий Луций Лициний Лукулл, триумфатор. Цицерон, Катул и Гортензий пустили в ход все свое красноречие, чтобы убедить Сенат разрешить Лукуллу отметить триумф. А это означало, что настоящий завоеватель Востока теперь мог пересечь померий и занять принадлежащее ему по праву место в Сенате и в колодце комиций.

— Луций Сергий Катилина, — обратился Цицерон с курульного возвышения, — я был бы благодарен тебе, если бы ты поднялся.

Сначала Цицерон намеревался обвинить также и Луция Кассия, но, подумав, решил, что лучше сосредоточиться на одном Катилине, который теперь стоял, недоумевая. Какой красивый мужчина! Высокий, хорошо сложенный, с головы до пят патриций-аристократ. Как же Цицерон ненавидел их, этих Катилин и Цезарей! Что такого заключается в его собственном, в высшей степени приличном плебейском происхождении, чтобы к нему относиться как к вредному наросту на теле Рима?

— Я стою, Марк Туллий Цицерон, — тихо напомнил Катилина.

— Луций Сергий Катилина, тебе известны люди по имени Гай Манлий и Публий Фурий?

— Так зовут двух моих клиентов.

— Тебе известно, где они сейчас находятся?

— Надеюсь, в Риме! Как раз сейчас они должны были быть на Марсовом поле и голосовать за меня. А вместо этого, думаю, сидят где-нибудь в таверне.

— А где они были совсем недавно?

Черные брови Катилины взлетели вверх.

— Марк Туллий, я не требую от своих клиентов, чтобы они мне докладывали обо всех своих передвижениях! Я знаю, что ты — ничтожество, но неужели у тебя так мало клиентов, что ты даже не имеешь понятия о правильных отношениях, принятых между клиентом и патроном?

Цицерон густо покраснел.

— И ты не удивишься, узнав, что Манлия и Фурия недавно видели в Фезулах, Волатеррах, Клузии, Сатурнии, Ларине и Венузии?

Катилина удивленно моргнул.

— А почему это должно меня удивить, Марк Туллий? У них обоих имеются земли в Этрурии, а у Фурия есть еще земля и в Апулии.