Червь - Фаулз Джон

Увидев, что Аскью все стоит перед ней по другую сторону стола, она тут же закрывает глаза и роняет голову на грудь.

– Посади ее.

Тюдор подвигает ей стул:

– Извольте присесть, сударыня. Все уже прошло.

Ребекка безвольно опускается на стул и клонит голову ниже. Закрыв лицо руками, начинает всхлипывать – смущенно, как бы стыдится своего срыва.

Аскью подается вперед и упирается руками в стол.

– Что это было? Что вы там такое увидели?

Вместо ответа женщина всхлипывает еще громче.

– Воды. Подай ей воды.

– Не надо, сударь, не будем ее трогать. Это как при нервической горячке. Сейчас отойдет.

Аскью снова окидывает взглядом плачущую женщину и решительно подходит к закрытой двери. Пробует открыть, но дверь не поддается. Аскью с растущим раздражением дергает еще и еще. Бесполезно: дверь заперта. Стряпчий теперь уже не спеша возвращается к окну и выглядывает на улицу. Смотрит и ничего не видит. В глубине души, где рассудок бессилен, Аскью потрясен не меньше самой Ребекки – правда, ни за что не хочет в этом признаться. Он не оглядывается, даже когда женщина, отбросив смущение, разражается пронзительными рыданиями, сотрясающими тело, надрывающими душу. Но вот всхлипы раздаются все реже и реже, и лишь тогда он наконец оборачивается.

Писцу удалось-таки напоить женщину водой, и теперь он стоит, положив руку ей на плечо. Но Ребекка по-прежнему не поднимает голову. Помедлив немного, стряпчий идет к своему стулу, испытующе поглядывая на понурую фигуру, и взмахом руки отсылает Тюдора на место.

– Совершенно ли вы пришли в память, сударыня?

Женщина кивает склоненной головой.

– Можно продолжать?

Женщина опять кивает.

– Так что же это на вас напало?

Женщина качает головой.

– Отчего вы так вперились в эту дверь?

Только тут женщина, не поднимая головы, подает голос:

– Оттого, что я там нечто увидала.

– Да когда там ничего не было! Что молчите? Извольте, я вам все прощу – и ваши громовые проповеди, и дерзости, и поносные слова обо мне.

Расскажите лишь, что вы видели.

Стряпчий складывает руки на груди и ждет ответа. Все напрасно.

– Или вам стыдно того, что вы увидели?

Ребекка выпрямляется, поднимает на него глаза и вновь кладет руки на колени. На ее лице проступает скупая и все же отчетливая улыбка. Аскью потрясен. Эта улыбка запомнится ему надолго.

– Мне не стыдно.

– Отчего вы улыбаетесь?

Женщина продолжает молча улыбаться, словно эта улыбка и есть ответ на вопрос.

– То был человек?

– Да.

– Житель этого света?

– Нет.

– Тот, кого почитаете вы Господом нашим, Спасителем?

– Нет.

– Особа, именуемая вами Святой Матерью Премудростью?

– Нет.

– Да полно, сударыня, скрытничать! Вы глядели так, точно кто-то вошел в комнату и стоит позади. Верно? Признавайтесь же, кто это был.

Загадочная улыбка придает лицу женщины неуловимое выражение. Ребекка будто лишь теперь вспомнила, где она находится, узнала в собеседнике своего врага. Однако при дальнейшем допросе перед стряпчим уже другая Ребекка. Всякому ясно, что ей не победить – ни в этом историческом настоящем, ни в будущем. Всякому – но не ей.

***

О: Тот, кого вы ищете.

В: Его Милость? Вы положительно утверждаете, что видели Его Милость стоящим в этой самой комнате?

О: Все равно не поверишь.

В: С каким выражением он смотрел?

О: Как мой друг.

В: Какое на нем было платье? То ли, в коем он ехал в Девоншир, или как в вашем мечтании?

О: Какое он носил в Вечном Июне.

В: Вошел ли он, открыв и затворив за собой дверь?

О: Нет.

В: Так, стало быть, он пришел как призрак, как тень, не препятствуемый ничем, что непроницаемо для обыкновенной плоти?

О: Он пришел.

В: Говорил ли он?

О: Ему нет нужды в словах.

В: И вы не удивились такому его явлению? Ну же, сударыня, отвечайте. А может быть так, что вы уже имели с ним такого рода встречи после первого мая? Не так ли? Отвечайте: так или нет? Правду ли вы показывали, когда я при начале допроса спросил вас, не имели ли вы с ним после того дня каких-либо сношений? Может, было не так, как вы показали?

О: Все равно не поверишь.

В: Это не ответ. Ну, виделись вы с ним или не виделись? Пусть не так, как нынче, пусть хоть как-нибудь, чтобы можно было сказать: «Да, я с ним видалась».

О: Он теперь мой друг.