Ветер с севера - Вилар Симона

Ингольф, сдвинув на переносицу шлем, задумчиво скреб в затылке, а христианин блаженно улыбался и глядел на Ролло с таким восторгом, словно тот, помимо жизни, даровал ему по меньшей мере сотню рабов и поместье.

– В высшей степени странно толкует твой сон этот колдун, – проворчал Ингольф. Но, встретив выжидательный взгляд Ролло, продолжал: – Он уверен, что крест на холме – это подобие христианского храма, к которому твоя судьба выведет тебя из мрака. Источник же суть святое крещение, которое тебя спасет. Раны и грязь – то, что они именуют грехами, худшим из недугов, – могут быть исцелены и очищены в этом источнике, а птицы, которые порхали вокруг тебя, – твои викинги, которые последуют за тобой и также примут крещение.

Ролло захохотал так, что сгрудившиеся в поисках отбросов вокруг становища чайки с негодующими криками взлетели. У ярла даже слезы выступили на глазах от смеха.

– Пускай убирается, – вытирая глаза тыльной стороной руки, простонал он. – Изрядно-таки повеселил меня этот вонючий старик. Чтобы я оставил славных богов Валгаллы ради их жалкого божка, который никогда не держал рукояти меча и позволил приколотить себя к кресту? Чтобы я променял священное мясо Сехримнира^[61] на покаянную власяницу христиан? Клянусь браслетами Одина, никогда не доводилось мне слышать ничего более забавного.

И тем не менее, когда отшельник ушел, Ролло вновь направился к кресту. Взойдя на холм, он похлопал ладонью по столбу, как бы опробовав крепость холки коня. Потом оперся на него спиной и долго стоял так, скрестив руки на груди и устремив взгляд туда, где в отдалении виднелись зеленые склоны неглубокой долины, светлели на солнце изломы известковых скал и блестел на солнце ручей.

Викинги долго еще не обращались к нему, не нарушали его покоя. Их корабли нуждались в основательной починке, да и море все еще было неспокойным. Все, казалось, говорило за то, что им следует оставаться здесь. И лишь женщина, что стояла у самого прибоя, среди дюн, не хотела даже глядеть на этот берег. А ее сила была такова, что только она и могла настоять на отплытии.

Наконец Бьерн поднялся на холм к Ролло.

– Поднимается бриз. Мы можем воспользоваться приливом и отчалить.

Ролло кивнул.

– Да. Но можем и отправиться туда, за те холмы, чтобы проверить, достаточно ли силен распятый бог христиан, чтобы остановить детей Одина.

Он улыбнулся.

– Что ж, Бьерн Серебряный Плащ. Если судьба после Упсалы привела нас сюда – значит, это и есть знак богов. Иди же, порадуй старого Ингольфа. Мы остаемся.

Глава 1

907 от рождества Христова

Здоровенный детина зловещей наружности вывалил женщину из мешка. Немолодая, тучная, но в платье хорошего сукна, она лежала на земле, спутанная крепкими ремнями, с торчащим изо рта кляпом. Широко раскрытые, смертельно испуганные глаза с ужасом взирали на склонившихся над ней мужчин. При свете чадящих факелов все они казались ей выходцами из преисподней.

Внезапно у нее остановилось сердце. Она узнала одного из них – этот обруч с крупными рубинами, покоящийся на совершенно лысом темени, в то время как по бокам из-под него свисают длинные черные пряди до плеч! Она узнала и это властное лицо с орлиным носом, тонкие губы, стремительно скошенную от скул к подбородку треугольную челюсть и массивную, как воротный столб, шею. Даже чересчур массивную для столь небольшой, сухой и породистой головы. Женщина перестала мычать, пораженно глядя на этого человека. Герцог Лотарингский Ренье по прозвищу Длинная Шея! Сейчас он одним махом покончит с грязными бандитами, осмелившимися похитить ее, даму из окружения Каролингов.^[62] Она прибыла сюда, в Аахен, с двором короля Карла из Западной Франкии, дабы войти в свиту невесты монарха, саксонской принцессы Фрероны. А ее, когда она сегодня утром вышла в сад из покоев в имперском дворце по нужде, кто-то оглушил ударом по голове, едва она присела под куст. Когда же она очнулась, разбойники уже волокли ее куда-то, и она испытала ужас, какого она не испытывала, даже когда пряталась за стенами имперских замков во дни нашествий норманнов. Однако теперь герцог здесь и покарает их! Видя, что Ренье Длинная Шея молчит, она требовательно замычала и засучила стянутыми под коленями сыромятной подпругой ногами.

– Развяжите ее, – спокойно произнес герцог и отступил, ибо платье дамы из свиты Каролингов едко пахло мочой.

– Светлейший герцог… Светлейший герцог… – задыхаясь, наконец смогла забормотать она, машинально натягивая на колени задравшийся подол, но недоговорила, а тут же отпустила затрещину одному из грубо вздернувших ее на ноги похитителей. – Пес! Вшивая тварь! Я дама из…