Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого - Солженицын Александр Исаевич

– Господа! Выходите! Господа, через главную дверь.

Вышли кучкой на тротуар против Екатерининского сквера. Сперва робкой. Потом больше.

– Господа! На мостовую! Не стесняйтесь.

Как странно: всегда они ходили по мостовым, а мы – только смотрели с тротуаров. А вот – сейчас пойдём по мостовой мы!

И значит? – у нас сила?

Взяли, подняли два плаката, одноручный и двуручный. Свой каталогист впереди – поднял зелёное знамя и развернул.

Да! Чтобы проявить свои убеждения не в гостиной, а на улице – нужна конечно смелость.

А уже вышли и все свои, с читателями.

И из прохожих примыкали – любопытные? или сочувствующие?

Уже их стало больше сотни.

И два-три весёлых солдата.

– Господа! И солдаты с нами!

По-шли.

А на Невском – уже опять муравейники! Вчерашние. Перегораживая тротуары. И соступая на мостовую.

Повернули налево – мимо Гостиного двора.

Чудовищно странно идти – по мостовой Невского. Извозчики придерживают, объезжают. Трамваи умедляют.

Со всех тротуаров – внимание: и к невиданному зелёному знамени, и к публике такой.

Одобрительные возгласы.

И присоединяются – гимназисты, офицеры. О-о-о, да нас много уже!

Всем – необычно, всем – чудесно.

К Казанскому собору! Там поговорим. Где ж ещё и говорят?

72 (На петроградских улицах, 21 апреля днём)

* * *

И уже по всему Невскому – необычайное лихорадочное оживление. Уже не кучки, а едва ли не толпы чистой городской публики, как никогда не бывает. И солдаты есть. А рабочих не видно. Стеснены все перекрестные трамваи, звонят, медленно едут.

Вышла на улицу – интеллигенция! Ещё не знают, как себя держать, куда идти, – просто показать свою гражданскую убеждённость.

– С нами, товарищи! Кто за доверие – присоединяйтесь!

Молодёжь лезет на стены, снимает красные флаги с домов, их много натыкано, и несут. У кого-то на флагах уже и скороспелые надписи.

На углах расклеены, в витринах выставлены жгучие воззвания партии Народной Свободы: „Выходите на улицу! Проявляйте свою волю!”

* * *

На углу Пушкинской студент кричит возражательно с ящика:

– Нам надоели эти общие места! Народу противна буржуазная казуистика!

Гимназический учитель в форме:

– А причём тут буржуазия? Не буржуазия ведёт войну, а для жизненных интересов России!

Тот студент: – Нет оснований доверять Временному правительству!

Матрос с тротуара, густо:

– Вполне доверяем правительству, оно нас не подвело. А кто может сказать, что оно изменило?

Из гула: – Ленин и компания.

Матрос, приступая к студенту:

– А велика наука, вон, быть вагоновожатым? А ну, стань на его место, далеко ли уедешь?

* * *

У Аничкова дворца, к Фонтанке, большая толпа. Между шляпок и котелков – есть и картузы и бабьи платки. Всё сегодня получило горло, перекликается, но обывательские речи смирные, а если резко крикнет, то вот реалист:

– Отказаться от ноты! Потребовать от союзников присоединиться к манифесту Совета!

Дама, сплетя на груди пальцы в лайковых перчатках:

– Но нельзя же заставить союзников пересматривать договоры во время войны!

– Опубликовать тайные договоры!

– Это подло!! Секретный договор может быть опубликован только с согласия всех сторон.

Военный чиновник объясняет: опубликование договоров равно усилению шансов наших врагов. От оглашения могут быть большие осложнения, это бестактное требование.

Вроде банковского служащего:

– Ну, хорошо, с нашей земли изгнать врага, это мы согласны. Но надо точно объявить наши условия мира – тогда и немецкий народ пойдёт нам навстречу.

– Да кто ж до Учредительного Собрания может устанавливать условия мира?!

Студент: – Да зачем дальше воевать, когда на фронте уже братание идёт?

Представительный рослый господин в хорошем пальто:

– Это возмутительно! Сперва надеялись: немцы свергнут Вильгельма. Не свергают. Теперь – надежда на братание. Да откуда эта мечта, что немцы не пойдут на нас наступать? У нас просто голова кружится. Но надо встряхнуться! Мир – это многостороннее действие: надо, чтоб и союзники были согласны, надо, чтоб и противник шёл на мир. Как же мы можем сами объявить мир?

Та же дама, всё так же с руками на груди: