Реквием каравану PQ-17 - Пикуль Валентин

– Ну, что там у них еще случилось?

В центральном посту остался инженер-капитан 3-го ранга Владимир Юльевич Браман, который уже давно был флагманским специалистом, но по доброй воле пошел на понижение в должности, чтобы лично участвовать в боевых операциях (два ордена Ленина и три Красного Знамени – такова оценка его как инженера-подводника)…

Отряхивая брызги, по трапу вдруг кубарем посыпались сигнальщики. Сверху на них уже скатывался из «лимузина» Мартынов, послышался голос Лунина:

– А, черт бы тебя побрал с твоей вежливостью!

Прерывисто квакал ревун, возвещая: «Всем вниз! Срочное погружение».

Оказывается, самолет врага, появясь внезапно, сделал над лодкой «свечку» для пикирования. Дизеля – на «стоп». Муфты переключены. Двери задраены. Кто не успел добежать до своего места, оставался там, где его застало кваканье ревуна. Еще один жест руки (ставший уже автоматическим), и после стукотни дизелей лодку заполнило ровное гудение мощных электромоторов.

Самолет врага сбросил бомбы. Раздутые бока «К-21» быстро заглатывали воду океана. Крейсер проваливался в глубину. Ощущение такое, будто людей спускали в быстроходном лифте: палубу так и уносило из-под них! Бомбы взорвались рядом…

В боевой рубке Лунин отчитывал Мартынова:

– А ты что думал? Немец в самолете моей бороды испугается? Надо не меня наверх звать, а самому отрабатывать срочное погружение. Что ты меня звал? Или я самолета в жизни не видел?..

Затем – команда:

– В отсеках осмотреться…

Браман сразу заметил, что лодка ведет себя неустойчиво. «К-21», как говорят подводники, «намокла». Что-то стряслось в цистернах. Появился дифферент, от которого жди любой беды: электролит выплеснет через края баков, торпеды могут сдвинуться в аппаратах или выльется масло из подшипников…

Лунин выслушал доклад Брамана:

– Лодка плохо держит глубину. Она движется по синусоиде с дифферентом на корму. Цистерна срочного погружения самопроизвольно заполнилась забортной водой…

Николай Александрович на это ответил:

– Обычно с такими повреждениями лодке можно возвращаться с позиции, и никто нас на базе не упрекнет. Но у нас еще ни одна торпеда не израсходована по врагу, и… с какими глазами мы вернемся? Давай, Владимир Юльевич, собери своих ребят и – думайте.

Штопоры винтов буравили толщу океана, толкая крейсер в темной глубине. Лунин отвел глаза от стрелок тахометров, мягко дрожавших под стеклом, и сказал комиссару Лысову:

– Браман сделает… Я же знаю, каковы у нас специалисты! Недаром команды с британских лодок даже наших простых матросов считают переодетыми инженерами… Сделают ребята!

Шли в режиме ста оборотов. Воздух внутри лодки был вполне сносен. Влажность нормальная. Но знобящая глубина полярного океана уже объяла корпус крейсера, и стало холодно. Лунин натянул перчатки, его ладони плотно обвили каучуковые рукояти зенитного перископа. Глаз командира ослепила синяя вспышка – это значит, что высоко над ними верхушка перископа проткнула море.

– Улетели, паршивцы, – сказал Лунин, оглядывая небо; опустил зенитный перископ, поднял командирский. – И горизонт чистенький. Подвсплыть нам, что ли, комиссар? Давай продуемся…

С сильным помпажем, похожим на взрывы, воздух вышибал прочь воду. Палуба стала давить матросам в подошвы: подъем! Лунин накинул реглан, выбрался через люк в мокрый «лимузин», где только что все было залито водой. Вода еще жила здесь, перекатываясь под ногами звенящими струями. Нос «К‑21» мерно вздымало на волне, море билось пеной в решетках и в шпигатах. А ствол пушки кивал океану грозно-сосредоточенно…

Браман вскоре доложил свои технические соображения. Ремонт цистерн в боевом походе – случай, конечно, исключительный, почти небывалый в походной практике… Браман сказал:

– Лодка «намокла», сначала нам надо ее облегчить. – Он предложил откачать за борт всю пресную воду: – Это уже двенадцать тонн. Да еще восемь тонн смазочных масел. А ничего другого тут не придумать…

Лунин задумчиво поскреб свою бороду, оглядел океан:

– Вода – черт с ней! – сказал он. – Будем хлебать воду из опреснителей… не подохнем! Но вот масло? Оно оставит такое пятно, что размаскирует нашу позицию…

Вспоминая об этом случае, В. Ю. Браман пишет: «Вынуждены были совершить, с точки зрения подводников, совершенно непозволительный акт – оставить в море колоссальное масляное пятно. Но другого выхода у нас в то время не было. Мы должны были остаться в море на боевой позиции…»