Падение титана, или Октябрьский конь - Маккалоу Колин

— Гемицилл, это же замечательно! Тогда мы поговорим с представителями легионов и экипажей. Посмотрим, что они скажут. — Он вздохнул. — Я бы никогда не поверил, что война стоит так дорого. Неудивительно, что генералы так любят трофеи.

После этого Кассий принялся определять диспозиции.

— Главной базой для флота будет остров Фасос, — горячо сказал он. — Это недалеко от Халкидики, там может стоять любое количество кораблей.

— Мои разведчики, — спокойно сказал Авл Аллиен, зная, что Кассий уважает его, а Брут — не очень, как выходца из Пицена, — сообщают, что Антоний идет на восток по Эгнациевой дороге с некоторым количеством легионов, но их слишком мало. Ему надо накопить силы, чтобы вступить с нами в бой.

— А это, — самодовольно добавил Гней Агенобарб, — произойдет очень нескоро. Мы с Мурком заперли в Брундизии остальные его войска.

Странно, подумал Кассий, что сын пошел по стопам отца. Луцию Агенобарбу тоже нравилось море.

— Это хорошо, — похвалил он, подмигнув. — А что касается расположения нашего флота возле Фасоса, то попомните мои слова: скоро флот триумвиров попытается перекрыть наши пути снабжения и отобрать провизию для себя. Прошлогодняя засуха была довольно суровой, а в этом году зерна вообще нигде нет. Ни в Македонии, ни в Греции. Поэтому, я надеюсь, никаких сражений не будет. Если мы используем тактику Фабия, то уморим Антония голодом, а заодно и всех его приспешников.

XIV

ФИЛИППЫ, ИЛИ ВСЕ ПОПОЛАМ

Июнь — декабрь 42 г. до P. X

1

У Марка Антония и Октавиана было сорок три легиона: двадцать восемь из них — в Италии, пятнадцать — во всех провинциях, контролируемых триумвирами, кроме Африки, которая была настолько далека и настолько поглощена своей местной войной, что в настоящий момент могла и подождать.

— Три легиона в Дальней Испании и два в Ближней, — сказал Антоний на военном совете в июньские календы. — Два в Нарбонской Галлии, три в Дальней Галлии, три в Италийской Галлии и два в Иллирии. Это хороший кордон от германцев, от даков да и от Секста Помпея, который не прочь при удобном случае залезть в наши испанские кладовые. А также войско для Африки, в крайнем случае. — Он усмехнулся. — Еда, конечно, главная нагрузка на наш кошелек со всеми нашими легионами и тремя миллионами италийцев, но ты должен справиться без нас, Лепид. Захватив Брута и Кассия, мы поправим свои финансовые дела.

Октавиан сидел, слушая, как Антоний подробно высказывает свои мысли, вполне удовлетворенный шестью месяцами тройного диктаторства. Проскрипции принесли в казну почти Двадцать тысяч талантов серебра, Рим успокоился, стал зализывать раны. Неприятностей не предвиделось. Даже самые несговорчивые сенаторы замолчали. Потому что очень и очень бойко прошла распродажа специальной кожаной коричнево-малиновой обуви. Что делать, раз люди хотят ее получить? И сенат очень быстро снова набрал тысячу членов. Как при Цезаре. А если кое-кто пришел в Рим из провинции, то почему бы и нет?

— Как быть с Сицилией? — спросил Лепид.

Антоний кисло улыбнулся и вскинул брови, глядя на Октавиана.

— Сицилия — твоя провинция, Октавиан. Говори, на что мы можем там опереться?

— На здравый смысл, Марк Антоний, — спокойно ответил Октавиан.

Он никогда больше не требовал, чтобы Антоний называл его Цезарем. Знал, какова будет реакция. Ладно, пусть его. Октавиан так Октавиан. Подождем.

— На здравый смысл? — удивился Фуфий Кален.

— Конечно. В настоящий момент мы должны разрешить Сексту Помпею считать Сицилию своим личным владением и покупать у него зерно с таким видом, словно он вправе им торговать. Рано или поздно огромные прибыли, которые он получает, вернутся в нашу казну. Когда дойдут руки, мы поступим с ним, как слон с мышью. Хлоп — и его уже нет! А тем временем я предлагаю побудить его вложить некоторую часть наворованного в италийские предприятия. Даже непосредственно в римские. Если это приведет его к мысли, что однажды он сможет возвратиться и получить прежний статус, нам следует эту уверенность в нем поддержать.

У Антония сверкнули глаза.

— Мне ненавистна сама мысль, что я должен платить ему! — раздраженно воскликнул он.

— Мне тоже, Антоний, мне тоже. Однако, поскольку государство не может взять зерно у Сицилии, мы должны кому-то платить за него. Все, чем государство когда-то там пользовалось, — это взимало свою десятину, но теперь мы и этого делать не в состоянии. Сейчас, когда урожаи плохие, он просит пятнадцать сестерциев за модий, и я согласен, что это непомерно много. — Блеснула нежная, очаровательная улыбка. Но Октавиан был серьезен. — Брут и Кассий тоже берут у него зерно. По десять сестерциев за модий. Со скидкой, но ни в коем случае не бесплатно. Секст Помпей, как и некоторые другие мне известные люди, будет продолжать наживаться.