Княжий остров - Сергеев Юрий Васильевич

К ночи он был уже далеко от большака. В густолесье отыскал глубокую промоину и соорудил бездымный костерок. Долго сидел у огня, вслушиваясь во тьму, но врага здесь не было. Шуршали в траве мыши, где-то на болоте тяжело ухала выпь и стрекотали лягушки, тянуло от усталости в сон. Из двух сушин соорудил привычную по тайге нодью и завернулся в плащ-палатку. Кончился первый день его войны…

Проснулся перед утром, как от толчка. Осмотрелся и зябко поежился под настывшим брезентом. Сушины перегорели, чадно дымили обугленные концы, сырой туман залил ложбину и весь дремавший предутренний, лес. Егор заглянул на светящийся циферблат часов, быстро вскочил и стал высвобождать рацию из вещмешка. Подошло условленное время связи. Он забросил свинцовый грузик с проводом антенны на ближайшую крону дерева и поежился от осыпавшихся брызг росы. Дурманяще пахли отволгшая трава, перегнивший лист и сырая земля вымоины. С болота плыл утиный кряк, где-то просвистел крыльями и зажвыкал селезень. Монотонно бухала и бухала выпь, словно далекие взрывы. Холодные наушники трещали грозовыми разрядами. Морзянка мешалась с разноязыкой речью. Он погрел над углями руки и привычно выбил ключом в эфир свои позывные. Мощная радиостанция Москвы откликнулась мгновенно. Егор быстро отстучал о начале выполнения задания и принял короткую радиограмму. Лебедев сообщил номер блока, где содержался Окаемов под усиленной охраной, и еще одну явку, на случай, если потребуется помощь от подпольщиков. Выключил рацию, несколько раз прочел столбцы цифр при свете фонарика и бросил листок в жаркие угли. Он ярко вспыхнул, оставив в памяти Егора надежду на встречу и помощь от незнакомых людей. Кроны деревьев смутно проявились в тусклом рассвете. По листьям зашуршал мелкий дождь, костер зашипел парком. Егор наспех позавтракал всухомятку колбасой, проверил оружие и сориентировался по компасу. До лагеря, по его расчетам, не менее двух дней пути. Лебедев специально выбросил его с таким удалением, чтобы обвык в лесах и чтобы русские самолеты не навели абвер на мысль о главной задаче десанта. Сначала готовился целый взвод для нападения на концлагерь и освобождения Окаемова, но потом полковник передумал и всю свою энергию направил на подготовку одного Быкова. В лагерь уже были внедрены два полицейских из подпольщиков, требовались только умелые действия и способности «японца», как в шутку обзывал его Лебедев, для выполнения этой авантюрной идеи. Однажды во время тренировок Егор показал на полную катушку все, чему его учил Кацумато. Опытный разведчик и мастер по самбо, полковник только озадаченно крякал, когда кувыркался от незнакомых приемов своего подопечного. А перед отлетом уверенно заключил: «Когда вернешься, будешь инструктором в этой разведшколе… такие приемчики и я с удовольствием разучу, а нашим ребятам они ох как нужны…»

Егор спешил строго на север, осторожно осматриваясь вокруг, и с особым вниманием глядел под ноги, опасаясь противопехотных мин. На одной из лесных троп он увидел квадратики поникшей травы и осторожно поднял дерн. Мина была нашей, здесь невдалеке строился укрепрайон, и саперы густо напичкали землю смертоносными сюрпризами в надежде на долгую оборону. Кто мог думать, что фашист попрет так стремительно. Егор выкрутил взрыватели и положил две мины в вещмешок. Нечего им тут ржаветь, когда по шоссе прет немец. Лямки вещмешка больно резали плечи, парило летнее солнце: духота и быстрая ходьба вынудили снять кожух и увязать его к вещмешку. Мокрая рубаха липла к спине, пот щипал глаза. Егор выбрался на залитую солнцем поляну, и вдруг из куста резанул громкий окрик: «Стой! Руки вверх! Брось оружие!» Смахивая СВТ с плеча и кидая ее под ноги. Егор сдвинул и лямку вещмешка, чтобы в любой момент скинуть груз. Из куста никто не выходил, только слышалась перебранка шепотом. «Сними мешок и три шага в сторону!» — опять грозно приказал мальчишечий голос. Быков все исполнил и увидел поднявшихся из кустов троих красноармейцев в рваных и грязных гимнастерках. Один из них ловко подхватил СВТ, не спуская ствола трехлинейки с груди Быкова, взялся за горловину вещмешка и взвесил его в руке.

- Ого! Кирпичей, что ль, наклал? Что в вещмешке?

- Рация, — улыбнулся Егор вологодскому говорку молодого крепыша-сержанта.

- Рация? Зачем?

- Немцев бить…

- Ты эта… огород нам не городи. Документы, живо! Не то враз в распыл! Ишь вояка. Небось полицай? Ага…