Последняя бригада - Дрюон Морис

— Кармоаль, Десятая бригада…

Прошли уже более ста фамилий, и те, кого пока не назвали, начали нервничать.

Козленок так насупился, что не было видно глаз.

— Пюиморен, Седьмая бригада…

Лейтенант, тот, что был мал ростом и выпячивал грудь, прошептал несколько слов на ухо капитану.

— Как хотите, — ответил тот и продолжал: — Повторяю: Пюиморен, Девятая бригада. Да, не Седьмая, а Девятая.

Козленок подскочил. Он был бледен.

—   Рад за тебя, — сказал Ламбрей. — Что, сразу полегчало? Но не могут же они меня позабыть!

—   Ну тебе-то нечего бояться. Тебя все равно вытянут, хоть место у тебя и не ахти.

— Сильно в этом сомневаюсь.

Капитан добрался до конца третьей страницы.

— Лемонтье, Девятая бригада; Бальер, Девятая бригада; Дюпюи де Брей, Десятая бригада. Все, кого я назвал, могут идти.

Сквозь шум удаляющихся шагов и хлопающих дверей Ламбрей расслышал:

— Остальные — в моторизованные войска.

4

Шарль-Арман спускался вниз, понурив голову на длинной шее. Мало того что его унизили, у него собирались отнять лошадь. И он чувствовал себя глубоко несчастным.

Он вырос в мире, где все задумывалось и совершалось ради лошади, где традиции, престиж, одежда, шутки и труды — все зависело только от Лошади, как от главного божества. И вот теперь он разом лишался всего: и манежа, и скачек с препятствиями, и лихого галопа в полях на маневрах. Не брызнет больше вода из луж под копытом, не засвистит сабля в стремительном мулине, ^[6] не ударит он по рукам в безумном пари. Из его лексикона исчезнут слова «эстафета», «вольтижер», «стремя». Бедра не будут больше сладко неметь после долгой скачки, не придет то состояние души, которое открывает дорогу отваге и фантазии. Пропали все воспоминания о будущем.

Сомюр сразу перестал казаться раем для души и тела. Теперь он превратился для Шарля-Армана всего-навсего в школу, где его научат воевать.

Потом его зачислят в какой-нибудь бронеполк, и, пока идет война, на коня он не сядет. Война отобрала у него это право. А может, и вообще никогда больше не сядет. Может, с лошадьми покончено навсегда.

Навстречу ему попался Монсиньяк.

—   Мой бедный друг, — посочувствовал ему великан Жорж, — такой удар!

—   Да уж, что верно, то верно.

—   Тебе придется забрать сундучок из моей комнаты. Теперь твое место займет Лопа. Но это ничего не меняет, ты же знаешь. Всяко бывает. Пока, старина!

—   Значит, теперь Лопа и Монсиньяк, всегда вместе! — тихо пробормотал Шарль-Арман вслед приятелю.

Комнаты бригады, в которую зачислили Шарля-Армана, располагались на третьем этаже, под самой крышей. Он перетащил туда свои пожитки и толкнул первую попавшуюся дверь, но рассмотреть мансардную комнату с выбеленными стенами не успел. Навстречу ему шагнул верзила в полевой форме, в пилотке набекрень и заорал с сильным славянским акцентом:

— Иди отсюда! Чтобы войти, хотеть матрас! Иди отсюда!

Верзила размахивал длинными руками, из-под пилотки выбилась прядь белокурых волос. Определить его возраст было трудно: может, двадцать, а может, и все тридцать. Чтобы продемонстрировать силу, он схватил металлическую сетку от кровати, поднял ее над головой и с грохотом швырнул на пол.

Ламбрей поглядел верзиле прямо в глаза, поднял другую сетку, напрягся и с напускной легкостью грохнул ее об пол.

— Вот тут я и останусь, если мне подойдет, — сказал он с нажимом и оглядел помещение.

Оно мало походило на комнаты первого этажа. Здесь не было ни комода, ни кресла, ни туалетной кабинки, а только полки для багажа вдоль стен и восемь спальных мест, по четыре с каждой стороны. Два стрельчатых окна выходили во двор почета.

Верзила сразу успокоился, подошел к Шарлю-Арману, щелкнул каблуками гигантских сапог и представился:

—   Стефаник!

—   Очень может быть, — ответил Ламбрей.

Он запихнул сундучок в угол и вышел из комнаты, про себя подумав: «Чокнутый какой-то. Хорошенькое начало!» Обернувшись на дверь и запомнив номер — 290, — он стал спускаться вниз.

В коридоре на него налетел Лервье-Марэ.

—   Куда несешься? — спросил Ламбрей.

—   К коменданту. Меня вызвали.

—   А ты что, с ним знаком?

—   Нет, но его должен знать дядя. Он собирался предупредить коменданта о моем прибытии. Я хочу, чтобы меня зачислили в одну бригаду с Бобби. А что, тебя вправду определили в моторизованные? Обидно, но ты выпутаешься. С твоими-то связями. Сделай так, чтобы тебе помогли.