Сталин - Радзинский Эдвард

Организацию Союза писателей Сталин поручил Бухарину – эта работа отодвигала его от жизни партии. Надзирателем к Бухарину он приставил исполнительного Ивана Гронского – главного редактора газеты «Известия», журналов «Новый мир» и «Красная Нива».

Этот трижды главный редактор, естественно, будет арестован в 1937 году. Но что неестественно – он избежит расстрела и вернется из лагерей после смерти Сталина.

У Гронского была репутация не очень умного, но очень доброго человека. Но вот что рассказал этот добряк в 1963 году на встрече с сотрудниками архива Горького: «Как-то приезжаю к Горькому. Стоит мужчина среднего роста. Горький его представляет: „Светлейший князь Святополк-Мирский“ – одна из знатнейших фамилий царской России». Они сели за стол, и тут Гронского поразило: «чем больше князь пил, тем делался осторожней». Осторожность князя ему не понравилась, и, вернувшись, Гронский попросил ГПУ «подобрать материалы на князя» и выяснил, что тот окончил Пажеский корпус, был знаком с Деникиным и Врангелем, жил в Англии, прежде чем вернуться в Россию. Бдительный Гронский немедленно "узнал работу «Интеллидженс сервис» – британской разведки – и обратился к Ягоде и лично к Сталину, после чего несчастный князь, которого уговорили переехать в СССР, исчез в лагерях. И вот Гронский, уже сам отсидев ни за что полтора десятка лет в лагерном аду, с гордостью рассказывает про свою бдительность.

Так что добряк Гронский был «своим» в этом безумном времени...

Он, пожалуй, первый очевидец, рассказавший правду об отношении Хозяина к Горькому: «Не раз мне приходилось слышать такие рассуждения: „Что такое Алексей Максимович?“ И Сталин начинал перечислять длинный список выступлений Горького против большевиков. Но он понимал: Горький – это политический капитал».

Накануне создания Союза писателей Сталин присвоил имя Горького городу, где тот родился, главной улице в Москве, знаменитому Художественному театру...

– Товарищ Сталин, – робко возражает Гронский, – это скорее театр Чехова.

– Не имеет значения, – отвечает Сталин, – Горький – честолюбивый человек, и мы должны привязать его к партии канатами.

Гронский не знал: Хозяин смотрел далеко вперед. В том кровавом будущем, о котором он уже тогда думал, Горькому придется со многим смириться. Сталин заранее задабривал его, связывал канатами тщеславия, чтобы ему было что терять. Хозяин знал силу честолюбия – этой жалкой слабости жалких интеллигентов, этой приманки, на которую все они с удивительным однообразием клевали.

На юбилее Горького присутствовал приехавший в Москву знаменитый французский писатель Анри Барбюс. Он писал протроцкистские статьи, за что на него обрушились французская компартия и Коминтерн.

«Дураки, – сказал Сталин Гронскому. – Барбюс – это политический капитал, а они его растранжиривают». И он забрал себе этот капитал, поймав француза на ту же удочку.

Барбюс скромно сидел на юбилейном заседании в Большом театре. В середине торжественного доклада Хозяин велел извлечь Барбюса из недр зала. И вот Гронский выводит ничего не понимающего писателя на сцену. Сам Сталин торжественно встает и, прервав доклад, начинает аплодировать. Президиум, естественно, тотчас вскакивает вслед за Хозяином, встает ничего не понимающий, но покорный зал. Под гром аплодисментов Сталин сажает потрясенного Барбюса на свое место, а сам скромно отсаживается в третий ряд.

И Барбюс напишет о нем вдохновенно: «Кто бы вы ни были, лучшее в вашей судьбе... находится в руках этого человека с головой ученого, лицом рабочего, в одежде простого солдата».

"Он был великий артист, – пишет Гронский. – Вот он беседует с человеком: ласков, нежен, все искренне. Провожает до дверей и тут же: «Какая сволочь».

Организация идеологии продолжается. Вслед за писателями вводится единообразие во всю культуру: Авангард уничтожается и в музыке, и в живописи. Создаются Союзы композиторов, художников – опять же с секретарями, пленумами, съездами... все те же зеркальные отражения партии. Никаких неофициальных групп в искусстве более не будет. Гронский собирает художников в Москве и под улюлюканье зала заявляет: «Социалистический реализм – это Рембрандт и Репин, поставленные на службу рабочему классу».

Свистят новаторы, отменившие вчера буржуазное искусство, но Гронский продолжает: «Напрасно беснуетесь, господа. Формалистический хлам нам более не нужен».

Хозяин возвращал прежних художников – художников Империи. Ненавистный реалист Репин, написавший гигантское полотно «Заседание Государственного совета», объявлен образцом. Восстановлена Академия художеств, сменена экспозиция в Третьяковской галерее: Авангард загнали в крохотную комнатку.

Отныне все деятели культуры получили единый творческий метод – по образцу партии. Только признающие его имеют право быть членами Союзов. Всякое отступление от метода должно караться, как и фракционность в партии. Метод, разработанный Бухариным и Горьким, именуется методом социалистического реализма. Главный его смысл – в «партийности». Только произведения, служащие партии, имеют право на существование. Другие составные части метода – «реализм» и «народность» – запретили навсегда прекрасные безумства Авангарда.

Отняв свободу, Хозяин с восточной щедростью наградил членов новых Союзов. Великолепные бесплатные мастерские и продовольственные пайки в то голодное время получили художники. Но особенно щедр он к писателям – отдельные квартиры, загородные дома и сытые пайки подчеркивали особую важность в идеологии «инженеров человеческих душ». В обмен на свободу деятели культуры станут одной из самых престижных, самых высокооплачиваемых групп в его Империи.

На встрече с Хозяином в особняке Горького писатели, еще не зная о грядущих льготах, клянчили блага. На унылый намек писателя Леонова о том, что у него нет подходящей дачи, последовала неожиданная мрачная реплика Хозяина: «Дачи Каменева и Зиновьева освободились, можете занять».

Дачи в это время действительно освободились...

Весь 1932 год Сталин продолжает беспрестанно бороться. Он беспощадно разгромил «школу Бухарина», чтобы не перед кем было форсить гениальному Николаю Ивановичу. Анна Ларина – жена Бухарина – рассказывает: выйдя с заседания Политбюро, Бухарин обнаружил, что потерял свой любимый карандашик. Вернувшись в комнату заседаний и нагнувшись за упавшим карандашом, он увидел на полу бумажку, на которой рукой Сталина было написано: «Надо уничтожить бухаринских учеников». Это случилось еще в 1929 году.

Да, конечно, он уже тогда все придумал. Но сначала он заставил Бухарина не только отречься от убеждений, но и предать верных учеников. И тот исполнил! Ученики были высланы из Москвы, но Сталин знал: молодежь не покорится.

Вскоре ГПУ сообщило: они по-прежнему собираются, ведут свою пропаганду. И Хозяин смог завершить задуманное: в октябре 1932 года было арестовано четыре десятка бухаринских учеников.

Молотов вспоминал: «Все было, голод и волнения. Но уж тут руки не дрожат, поджилки не должны трястись, а у кого задрожат – берегись, зашибем!»

В этом разбойном кличе – атмосфера борьбы и ярости. Пусть голод, трупы – но Сталин волочил страну по задуманному пути. «Исполинская, несгибаемая сила воли», – сказал о нем Черчилль.

Летом 1932 года Сталин узнал, что в партии составлен заговор. Первый достоверный заговор. И Хозяин постарался, чтобы он стал последним.

Солнечным августовским утром 1932 года в деревне Головино под Москвой появилось несколько явно городских жителей. В деревню съехались: Владимир Каюров – у него когда-то скрывался Ленин в июле 1917 года; Михаил Иванов – тоже из старой гвардии, член партии с 1906 года; сын Каюрова Василий, член партии с 1914 года, и еще несколько старых большевиков.

Всех их собрал в деревне Мартемьян Рютин. Еще недавно он избивал сподвижников Троцкого во время демонстрации 1927 года. Но был Рютин из крестьян, учительствовал в селе, и это все определило: он не примирился с разгромом правых, с уничтожением деревни.

Хозяину пришлось «вышибить» его из райкома. В 1929 году Рютина услали в Сибирь уполномоченным по коллективизации. Но он пользовался авторитетом в партии, и Хозяин решил сохранить его. Рютина вызывают в Москву и в феврале 1930 года назначают членом президиума ВСНХ и главой Управления кинофотопромышленности.

В августе 1930 года Хозяин отдыхал в Сочи. Рютин тогда тоже отдыхал на Кавказе, и Сталин позвал его к себе. Он предложил Рютину публично покаяться и осудить правых, но из разговора ничего не вышло: Рютин «увильнул».

В сентябре последовал ответ Хозяина. Отдыхавший вместе с Рютиным работник наркомата оборонной промышленности А. Немов написал донос и на очной ставке заявил, что Рютин называл Сталина «шулером, политиканом, который доведет страну до гибели». И вот уже Сталин пишет Молотову: «Мне кажется, нельзя в отношении Рютина ограничиться исключением (из партии. – Э. Р.). Его придется выслать куда-нибудь подальше. Эту контрреволюционную нечисть надо разоружить до конца».