Остров накануне - Эко Умберто

Иезуит упивался Аргументом о Лучнике. Если Земля вращается все двадцать четыре часа суток, то стрела, пущенная строго вверх, обязана падать на запад за много миль от стрелявшего. То же доказывает и Аргумент о Башне. Груз, отпущенный с западной стороны высотной постройки, вращайся земной шар, попадал бы не к подножию башни, а далеко вкось, то есть летел бы не по вертикали, а по диагонали, потому что за это время башня (и Земля) крутились бы в направлении востока. Поскольку все – таки известно из экспериментов, что груз ударяется о землю отвесно, значит, вращение земли пустое балясничанье.

Не поминая уж Аргумент о Птицах, которые, оборачивайся Земля за прохождение одних суток, нипочем не выдержали бы противостояния ее оборотам, даже при дивной неутомимости. Мы же по опыту знаем, что пусть и скача на коне в направлении солнца, всадник не догоняет никакую птицу, а она настигает его и опережает.

«Отлично. И не возразишь. Но я знаю, что если вращать Землю и прочие планеты, а Солнцу стоять, объясняется большинство явлений; Птолемей же блуждал вокруг да около, со своими эпициклами и деферентами, с иными вселенскими околичностями».

«Прощу твои дурные каламбуры. Но если говоришь не в шутку, отвечу, что не будучи язычник, как Птолемей, я сознаю, сколькими погрешностями тот преступался. И потому мыслю, что величайший Тихо из Ураниборга имел зело здравую идею. Он думал, что все известные нам планеты, как то Юпитер, Марс, Меркурий и Сатурн, ходят около Солнца, однако что Солнце окручивается совокупно с ними около Земли, вокруг Земли же вращается Луна, а Земля стоит неподвижно в центре круга неподвижных светил. Этим объясним заблуждения Птолемея, не указывая на ересь, ересь шла от Галилея. Ты не обязан объяснять, отчего умеет Земля, такая тяжелая, передвигаться по небу».

«А отчего умеют Солнце и неподвижные планеты?»

«А на твой взгляд, они тяжелы? По – моему, нет. Это небесные тела, а не подлунные! Земля – то и впрямь, действительно, имеет великую тяжесть».

«Как же тогда корабль о сотне пушек умеет двигаться по морю?»

«Это море его тянет, а ветер подгоняет».

«Ну тогда, если позволено высказать новую идею не взбесив римских кардиналов, я слышал, как в Париже один философ излагал, будто небо есть жидкая материя, как море, и материя крутится, образуя водовороты… tourbillons…»

«Что это значит?»

«Воронки».

«Вороны? А, понял, водовороты. К чему это?»

«К тому, что воронки засасывают в себя планеты. Воронка движет Землю вокруг Солнца, но это именно воронка крутится, а Земля пребывает неподвижно в воронке, описывающей круги».

«Ну ты хорош! Сперва не позволял небесам быть хрустальными, боялся, что кометы раскокают хрусталь, а теперь готов разжижить небеса, не опасаешься, что птицы в них завязнут! Во – вторых, идея водоворотов может объяснить, как Земля обращается вокруг Солнца, но из идеи водоворотов не следует, что Земля вокруг своей оси циркулирует, как ребяческий волчок!»

«Верно. Однако тот философ говорил, что и на данный случай надо иметь в виду, что оборачивается только поверхность морей и наружностная кора нашего шара, в то время как центр в глубине простаивает. Что – то в этом роде».

«Еще неразумней прежнего. Где опубликовал этот молодчик все это?»

«Не знаю, кажется, он отказался от мысли записывать эти идеи и публиковать их. Не хотел раздражать иезуитов, он их сильно любит».

«Тогда уж предпочту господина Галилея, который еретические мысли питал, но поделился ими с любвеобильнейшими кардиналами, и никто его потом не думал жечь. Не нравится мне этот твой знакомый, который мысли питает еще более еретические, однако ими не делится, пусть и любя иезуитов. Может, Господь в один хороший день Галилея и извинит, а этого молодца, не думаю».

«Вообще – то, помнится, он поправился с этой первой мыслью. Вроде бы громадный сгусток материи, который простирается от Солнца и до неподвижных звезд, вращается внутри большого круга, подгоняемый тем самым ветром…»

«Но ты же говорил, что небеса разжижены?»

«Наверное, не разжижены… Наверное, небеса это ветер…»

«Ну вот. Сам не понимаешь что мелешь».

«…и ветер гоняет все эти планеты вокруг Солнца, и в то же время Солнце вращается вокруг самого себя. И существует меньший вихорь, который крутит вокруг Земли Луну и Землю вокруг самой ее. Однако нельзя так сказать, будто Земля вращается, потому что она не сама вращается, ее вертит вихорь. Скажем, я лягу спать на „Дафне“, а „Дафна“ переплывет к тому острову, что на востоке, а я, значит, перемещусь с одного места на другое, но никто не может сказать, будто мое тело шевелилось. Что же касается ежесуточного вращенья, я будто приделан к громаднейшему колесу горшечника, и ясно, что увидите то лицо мое, то спину, но все – таки кружусь вовсе не я, а колесо».

«Это увертки злоумствующего, кто еретические мысли лелеет, но не признается. Скажи мне, если так, что будет со звездами? Что, и Большая Медведица в полном составе, и Персей двигаются с твоим водоворотом?»

«Но ведь все видимые нами звезды, это особые солнца, и каждое обретается посередине собственной воронки, и целый универс есть огромный виток воронок, с бессчетным количеством солнц и неисчислимым числом планет, и опричь, там, где неподвластно человеческому огляду, продолжаются планеты, и все они обитаемы!»

«О! Этого я ждал от тебя и дружков безбожников! Вот куда вы клоните, множественные миры!»

«Ну, по крайней мере, не единичный мир. Будь мир единичным, где прикажете Богу располагать ад? Не в преисподней же Земли».

«Почему не в преисподней Земли?»

«Потому что, – и Роберт повторил, достаточно суммарно, систему доказательств, слышанную им в Париже и малодостоверную по части вычислений, – диаметр центра Земли составляет 200 итальянских миль, что при возведении в куб даст восемь миллионов миль. Учтя, что итальянская миля вмещает двести сорок тысяч английских футов, и что Господь Бог предоставляет каждому проклятому, по меньшей мере, шесть футов земли, выходит, что в аду хватит места лишь сорока миллионам проклятых, что довольно немного, если представить себе всех неправедников, живших в нашем мире от Адама до сегодняшнего дня».

«Так бы населялся ад, – парировал фатер Каспар, не снисходя до проверки подсчета, – если бы проклятые попадали туда вместе с телом. Однако тело им будет возвращено лишь после Воскресения во Плоти и Страшного Судилища! А тогда уж не пребудет ни этой Земли, ни этих планет, а будут другие небеса и другие земли!»

«Да, согласен, если речь идет о проклятых душах, их может удержаться даже тысяча миллионов на кончике иглы. Но некоторые звезды невидимы обычным оком и являются лишь глазу, вооруженному подзорной трубкой. Ну вот, способны ли вы представить себе, что если труба мощнее в сотню раз, она явит нам новые созвездия, а если мощнее в тысячу, то еще и еще новые, и так до бесконечности? Не нам ограничивать Божье творение…»

«В Библии на этот счет не сказано…»

«В Библии и о Юпитере не сказано, однако нацеливались же вы на него позавчера через вашу разнесчастную трубу!»

Однако Роберт заранее знал, в чем коренится истинное несогласие иезуита. В том же, что утверждал и аббат в памятный вечер, когда Сен – Савен вызвал его на дуэль: при бесконечности миров теряет смысл Грехоискупление, или же приходится вообразить себе бесконечное количество Голгоф, или же наша летучая клумбица должна составить собой привилегированный элемент космоса, куда дозволил Господь сойти своему Сыну, дабы избавить нас от прегрешения, а другим мирам не пожелал предоставлять подобную благодать, в опровержение собственного пресловутого добротолюбия. И действительно, на этом была выстроена защита Каспара, позволившая Роберту вновь атаковать его.

«Когда имел место грех Адама?»

«Моими собратьями исполнены великолепные математические подсчеты. Адам согрешил за триста девятьсот восемьдесят четыре года до сошествия Господа Бога нашего Иисуса».

«Ну вот, и собратьям, наверно, неизвестно, что путешественники, побывавшие в Китае, в их числе и миссионеры из вашей братьи, нашли перечни монархов и родословные китайских династий, по спискам видно, что китайское царство учредилось более шести тысяч лет назад, а значит, до греха Адама, и коли это справедливо для Китая, кто знает, для скольких еще земных народов. Значит, и грех Адама, и освобождение евреев, и откровения, извлеченные Святою Римскою Церковью из тех фактов, относятся лишь к отдельной части человеческого рода. Имеется в человечестве и другая часть, которая первородным грехом не была задета. В том нет урона бесконечной Господней доброте: Господь обошелся с адамитами примерно так, как отец блудного сына в притче обошелся с ним самим. Сына Своего принося в жертву единственно для них. Но точно так заклая жирного юнца для провинного отрока, не ущемились родителем отроки честные и достойные, так Господь нежнейше возлюблял китайцев и прочих рожденных ранее Адама, и радовался, что они не затронуты первородным грехом. Если так содеялось на Земле, почему не содеяться тому же и на остальных планетах?»