Александр Великий или Книга о Боге - Дрюон Морис

Знамение было простым, и последний из моих младших жрецов мог бы его истолковать. Я сказал Александру, что он несомненно возьмет крепость, но что велик риск получить ранение, и посоветовал ему быть в этот день очень осторожным. Тем не менее он пожелал пойти посмотреть, как движутся работы. Из-за городской стены выстрелили из катапульты; удар пробил его щит и панцирь и ранил довольно глубоко в плечо; он потерял много крови. Когда я упрекнул его за то, что он пренебрег моим советом, он ответил со смехом: «Ты предсказал мне рану и победу; поскольку первое со мной уже случилось, мне остается только ждать второго».

Однако он значительно ослаб; он еще не поправился, когда осажденные отважились на вылазку, чтобы поджечь осадные машины. Воспользовавшись тем, что ворота открылись, Александр тотчас приказал начать общую атаку. Зная состояние его здоровья, его врач Филипп Акарнанянин разрешил ему руководить атакой при условии, что он лично не будет в ней участвовать. Александр следовал на небольшом расстоянии за наступающими войсками, когда один неприятельский командир из арабских войск подбежал к нему с поднятыми руками, показывая, что хочет сдаться царю. Ему дали приблизиться; он стал на колени перед Александром, а затем внезапно бросился на него с кинжалом. Александр умел действовать молниеносно; он уклонился от руки араба и ударом меча слева отрубил ему кисть. Тут же он забыл предписания врача и ринулся в бой. Его рана открылась; изнуренный потерей крови, он упал на колени. Пришлось поднять его, отнести на колесницу и спешно перевязать; он оставался там как бы в беспамятстве до того самого момента, когда пришли ему сказать, что Газа взята. В доказательство победы к нему привели Батиса Бебемхеса, тоже раненого и в крови. Черный евнух ожесточенно дрался до конца и, уже стоя перед своим победителем, все-таки отказывался унижаться и сказать хоть слово. Александр, разъяренный его вызывающим поведением, воскликнул: «Если я не смогу заставить его говорить, по крайней мере, я заставлю его стонать».

Он приказал продеть ремень через пятки Батиса и привязать его к колеснице. Подобрав вожжи, подобный Ахиллу, влачащему Гектора вокруг Трои, он пустил коней вскачь и пронесся вокруг Газы, разбросав по камням клочья своего врага.

Газа была самым большим в этой части мира хранилищем ладана. Александр нагрузил им доверху судно, которое отправил в Македонию в подарок своему старому наставнику, суровому Леониду, написав ему так:

«Тебе не придется больше упрекать меня в том, что я расточаю слишком много ладана, ибо я завоевал страны, откуда он происходит, и могу теперь употреблять его столько, сколько пожелаю. И ты тоже не скупись больше для богов».

Ворота в Египет были открыты перед ним.

XIII. Иерусалимское пророчество

Во время осады Тира, когда Александру было необходимо собрать как можно больше сил, он обратился к жителям Самарии и Иерусалима с просьбой предоставить ему такую же помощь, какую они оказывали до сих пор своему повелителю Дарию.

Самаритяне послали ему подкрепление из восьми тысяч человек, и Александр заверил их, что им не придется сожалеть о том, что они предпочли его дружбу добрым отношениям с персидским царем.

Евреи же Иерусалима ответили, что никогда не обратят оружия против него; как бы дорого им ни стоила эта клятва, они не могли помыслить о том, чтобы нарушить ее, пока Йадда жив.

Разгневанный Александр велел передать верховному жрецу, что сразу же после победы над Тиром он пойдет с войском на Иерусалим, чтобы научить евреев, кому они должны теперь повиноваться. И когда после Тира он взял Газу, Александр сдержал свое обещание и с большим отрядом направился к Иерусалиму, находившемуся в пяти днях хода. Узнав о его приближении, евреи Иерусалима подумали, что пришел их конец, и страх разлился по улицам, домам и храмам, но верховный жрец, проведя ночь в размышлении, сказал им наутро, что им следует рассыпать по городу цветы, открыть все ворота и ничего не страшиться со стороны Александра, ибо этот государь станет их защитником. Он приказал всем священнослужителям надеть церемониальные облачения, а народу одеться в белое, возложил себе на голову тиару и облекся в лазурную, шитую золотом ризу, взял золотой нож, на клинке которого были выгравированы имена Неназываемого – их бога, и, став во главе народа, двинулся навстречу Александру.

Увидев эту огромную процессию и возглавлявшего ее человека, Александр был заметно взволнован и призвал меня. «Это он, – сказал он мне, указывая на верховного жреца евреев, – тот человек с золотым ножом, которого я видел во сне в Дионе».