Принцесса викингов - Вилар Симона

– Эврар? – едва слышно произнес он, но чуткое ухо мелита заставило того оглянуться. Ги увидел суровые глаза, глубоко сидящие под мохнатыми бровями, горбатый нос, висячие усы с проседью и длинный рваный шрам через всю щеку.

Эврар Меченый неторопливо приблизился к Ги и кивнул, словно они расстались только вчера.

– Я хотел было купить этого норманна, – неторопливо пояснил он. – Но малый вздумал кусаться, когда я захотел взглянуть на его зубы. Тогда я уплатил за него и тут же отдал палачу. Сегодня он отправится прямехонько в ад, где и место всем этим псам.

Ги не знал, что и сказать, пораженный неожиданной встречей со своим ратным наставником. Эврар исчез из его жизни неожиданно. В один из дней, не говоря ни слова, сел на коня и уехал, и с тех пор Ги не ведал, где он и что с ним. В этом человеке всегда было что-то таинственное. Теперь Ги с удивлением отметил, что Эврар Меченый не один. Трое вооруженных вавассоров окружали его, как бы составляя его свиту.

Перехватив недоуменный взгляд юноши, мелит пояснил.

– Это мои люди. Ныне я на службе у герцога Ренье Лотарингского.

Ги удивило, как быстро сумел возвыситься при новом господине мелит, однако никаких подозрений у него это не вызвало. Этот человек знал Эмму, к тому же он сделал из него воина. Ги улыбнулся:

– Приветствую тебя, Эврар! Хоть я и не ожидал встретить тебя здесь, но я рад тебе.

В лице Эврара ничего не изменилось.

– Что поделывает в Лаоне сын графа Анжуйского? Неужто я так плохо выучил тебя, что ты не смог удержаться на службе у Роберта? Или ты все же решил стать монахом и избрал для этого одну из лаонских обителей?

– О нет, Эврар! Мне необходимо добиться встречи с королем Карлом, а это оказалось далеко не так просто, как я полагал.

– А зачем тебе наш Простоватый? Разве могущество герцога Роберта пошатнулось?

Ги спрятал глаза. Он ничего не имел против Эврара, но не хотел тотчас выкладывать ему причину, которая привела его сюда.

– Все дело в моей невесте.

– Уж не в той ли рыжей, что стала шлюхой Роллона?

– Она не его шлюха! – вспыхнул Ги. – Ты не смеешь так говорить о франкской принцессе!

Он повернулся и пошел прочь. Грубость мелита оскорбила его.

Эврар, отпустив свою свиту, догнал его уже у оружейных лавок.

– Ладно, не гневайся, Ги Анжуйский! Я не хотел тебя обидеть. Нам, думаю, не помешает выпить глоток за встречу. Где ты остановился?

– Правду сказать – еще нигде. Моя лошадь в королевских конюшнях, но завтра я ее заберу оттуда, когда продам кинжал и найду, где обосноваться.

Ги покосился на рукоять.

– Плохого я сделал из тебя воина, если ты так легко расстаешься с кованым железом. В чем дело? Или Робертин плохо платит своим вавассорам?

– Я ушел от него, как и ты когда-то, Эврар. И теперь кошель мой пуст.

Эврар повел усом. Мальчишка доверяет ему, как ученик доверяет учителю, и все же что-то он недоговаривает. Сосунок, обожающий невесту, про которую всем известно, что она живет с Ролло Нормандским, чего-то добивается, явившись к королю. Что за этим стоит?

– Послушай меня. Едва ли стоит кормить блох в какой-нибудь конуре в Лаоне. Прими мое приглашение. Мне предоставлен покой в жилище государя, как и прочим лотарингцам, и он достаточно просторен, чтобы вместить двоих.

Часом позднее Эврар сумрачно слушал речи Ги, помешивая ковшом-утицей в плоском сосуде с вином. Его покой оказался небольшой горницей, где у стены стояли копье мелита и его лук со стрелами, тонко посвистывали сквозняки и стучал ставень на окне. С площади долетали звуки военных команд и лязг железа – там шли учения. Ги насытился, осушил несколько ковшей сладкого неразбавленного вина и почувствовал, как усталость растворяется в волшебном тепле. Эврар подливал и подливал питье, но пока Ги лишь посмеивался, вспоминая времена, когда Эврар обучал его воинскому ремеслу. Тогда мелит поразился, как страстно этот полумонах-полукнижник стремится стать вавассором. Эврар в те дни еще не оставил службу у Роберта, надеясь, что тот предпримет какие-либо шаги для освобождения Эммы, которую его господин Ренье Длинная Шея пожелал сделать своей женой. Однако герцог заключил мир с норманнами, оставив им пленницу.

Эврар подробно расспросил об обстоятельствах дела посла герцога, воинственного аббата Далмация.

– Братья носятся с нею, как с редким сокровищем, – потешался аббат, хлебнув Эврарова вина. – Сама девица утверждает, что они ее и пальцем не тронули, но я видел, как они глядят на нее – что твои паломники на воды иорданские. В самой Нормандии люди считают, что она делит ложе с одним из братьев, если не с обоими. Неспроста же герцог, покрывая позор племянницы, величает ее графиней из Байе…