Александр Великий или Книга о Боге - Дрюон Морис

Александр поднялся и ответил со смехом, что они будут удовлетворены. «Пусть мне дадут факел!», – воскликнул он.

Тогда все бросились к светильникам. Женщины дрались, чтобы захватить огонь, или вырывали у музыкантов, игравших на празднике, их флейты, кимвалы и тамбурины. Пьяные военачальники и полуголые куртизанки вопили, пели, размахивая факелами и ударяли в медь, следуя за молодым царем, увенчанным цветами и внезапно превратившимся в поджигателя. Таис была оказана странная честь первой поднести факел к обивке стен, а затем все побежали за ней из зала в зал и постарались разнести огонь на возможно большее пространство. Скоро пламя охватило обшивку из драгоценных пород дерева, кедровые балки и вырвалось из окон, озаряя ночь своими гигантскими отсветами. Солдаты охраны сбежались тушить пожар; но, увидев, что это дело рук самого царя, его полководцев и их прекрасных возлюбленных, они присоединились к пожигателям, оставили свои ведра с водой и понесли огонь в многочисленные постройки, из которых состоял дворец. Исступление охватило весь город. Персеполь, уже опустошенный грабежом, окончил свое существование в чудовищном костре.

Когда на следующий день около полудня Александр проснулся в палатке, которую ему поставили в саду, он взглянул на город и не узнал его. Рухнули не только крыши домов, но и их стены, сделанные из легких материалов. Стояли только высокие каменные дверные рамы, выстроившиеся насколько хватало глаз и раскрытые в никуда. Воздух был насыщен терпким запахом дыма. А Александр ничего не помнил. Пришлось ему рассказать, как он провел эту ночь. «Так это сделал я?» – промолвил он.

Теперь он хотел только одного: скорее пуститься в дорогу к последнему убежищу Дария.

II. Ненависть

Ненависть, так же как и любовь, укрепляет дух и питает мысль. Эта взаимосвязь усиливается с каждым сражением, и, если ненависть была достаточно сильной, то потерявший своего врага становится таким же обездоленным, как утративший свою жену или возлюбленную.

III. В погоне за Дарием

Экбатаны находятся на таком же расстоянии от Персеполя, как Персеполь от Вавилона. Александр прошел этот путь за один месяц в конце весны. Но когда он прибыл в четвертую столицу Дария, самого Дария там уже не было. Не имея возможности противопоставить армию, достаточную для ведения сражения сомкнутыми боевыми рядами, персидский царь отступил к дальним восточным землям Бесса, своего двоюродного брата, сатрапа Бактрии. По любопытной игре судеб, в то время как во власти Александра оказалась мать Дария, которую он окружил сыновней заботой, в числе последних верных вассалов, сопровождавших Дария в отступлении, был Артабаз, отец Барсины и тесть Александра.

В Экбатанах, принесенных ему в жертву и уже ненужных, Александр, казалось, чувствовал себя растерянным в течение нескольких дней. Здесь он узнал, что его наместник Антипатр разгромил в Греции спартанцев, а их царь Агис был убит. Но мысли его были далеко, и он не испытал никакой радости от этих известий. «Сражение мышей», – сказал он, когда ему сообщили эту новость.

Единственной его заботой оставался Дарий. Армия устала, солдаты и их предводитель были в равной мере разочарованы. Им говорили об Экбатанах как о конечной цели. Но грандиозное сражение, подобное битвам при Иссе и Гавгамелах, взволновало бы их меньше, чем перспектива быть вновь втянутыми в походы по незнакомым дорогам.

Александр принял решение отпустить фессалийцев, которые, казалось, особенно остро испытывали тоску по родине. Им раздали две тысячи талантов сверх причитавшегося им жалованья с тем, чтобы они возвратились в Элладу тратить это богатство и рассказывать о своих подвигах. Он дал обещание остальным войскам распустить их, когда подойдет их очередь.

Куда же он сам собирался направиться? Он часто говорил о возвращении в Македонию, но это скорее напоминало желание разбогатевшего человека вернуться в жалкую лачугу своего детства. Что он будет делать в Греции, ставшей для него слишком тесной? В его глазах она не имела других достоинств, кроме того, что она воспитала его в детстве как полубога и дала ему солдат для побед. Он мечтал увидеть ее снова, но можно лелеять мечту и не осуществлять ее.

Персеполь был сожжен, Сузы он не любил. Но в его владении находились Вавилон и Мемфис, столицы Амона, и, что особенно важно, Александрия в Египте, город, носивший его имя, который начал заселяться, и где заканчивалось строительство царского дворца. «Вот туда я и возвращусь… после того, как Дарий будет низложен, – сказал он, – ибо до тех пор, пока он не будет лишен короны, мое дело не будет завершено».