Женщины Цезаря - Маккалоу Колин

— Но lex Voconia… Женщина не может наследовать!

— Дорогой мой Публий, конечно может! — уверил Аппий Клавдий. — Корнелия, мать Гракхов, обеспечила для Семпронии сенаторское освобождение от lex Voconia, а Семпрония и Фульвий Бамбалион добыли такое же освобождение для Фульвии. Почему, ты думаешь, Гай Корнелий, плебейский трибун, так старался лишить Сенат права освобождать некоторых граждан от исполнения законов? Больше всего он был недоволен тем, что Семпрония и Фульвий Бамбалион просили Сенат разрешить Фульвии быть наследницей семейного имущества.

— Да? — переспросил Клодий, все больше поражаясь.

— Ну конечно! Ты же находился на Востоке, когда это происходило, и был слишком занят, чтобы обращать внимание на наш ничтожный Рим, — сказал Аппий Клавдий, глупо улыбаясь. — Это происходило два года назад.

— Значит, Фульвия — богатая наследница, — медленно проговорил Клодий.

— Да, Фульвия получает огромное состояние. А ты, дорогой братец, получаешь Фульвию!

Но сумеет ли он получить Фульвию? На следующее утро Клодий тщательно оделся, правильно задрапировал тогу, причесал волосы, чисто побрился и отправился в дом Семпронии и ее мужа, последнего члена той самой семьи Фульвиев, которая так горячо поддерживала Гая Семпрония Гракха. Когда пожилой управляющий проводил гостя в атрий, Клодий увидел не особенно большой или дорогой дом. Этот дом не был даже красивым. И располагался не в лучшей части Карин. Храм богини Теллус (выцветшее старое строение, которому милосердно позволено было разрушаться) заслонял от него вид на Авентинский холм, а инсулы Эсквилина находились всего через две улицы.

Марк Фульвий Бамбалион, как сообщил Клодию управляющий, нездоров. Его примет госпожа Семпрония. Хорошо зная поговорку, что все женщины похожи на своих матерей, Клодий почувствовал, что сердце его упало при виде знаменитой и неуловимой Семпронии, типичной представительницы рода Корнелиев, пухлой и домашней. Она родилась незадолго до самоубийства Гая Семпрония Гракха. Единственный выживший ребенок из той несчастной семьи, она была отдана в жены — как долг чести — единственному выжившему ребенку Фульвиев, союзников Гая Гракха, ибо в результате той напрасной революции те потеряли все. Семпрония и Фульвий поженились во время четвертого консульства Гая Мария, и, пока Фульвий (который предпочел взять новое прозвище Бамбалион — «Заика») старался сколотить новое состояние, его жена старалась стать незаметной. И в этом она настолько преуспела, что ее не смогла заметить даже Юнона Луцина, поэтому она оставалась бесплодной. Но на тридцать девятом году Семпрония посетила Луперкалию (праздник в честь Луперка — божества стад). И ей повезло. До нее дотронулись куском свежесодранной козлиной шкуры, когда жрецы коллегии танцевали и бегали голые по городу. Это было верное средство от бесплодия. Исцелило оно и Семпронию. Через девять месяцев она родила Фульвию, своего единственного ребенка.

— Публий Клодий, добро пожаловать, — приветствовала она посетителя, указывая тому на кресло.

— Госпожа Семпрония, это большая честь для меня, — отозвался Клодий, стараясь показать себя с лучшей стороны.

— Думаю, Аппий Клавдий уже сообщил тебе новость? — спросила будущая теща с совершенно непроницаемым лицом, оценивая Клодия взглядом.

— Да.

— Ты хочешь жениться на моей дочери?

— Об этом я и мечтать не смел.

— О чем? О деньгах или о браке?

— И о том, и о другом, — признал он, решив, что не стоит лукавить: никто не знал лучше, чем Семпрония, что он никогда не видел ее дочери.

Она кивнула, довольная его ответом.

— Это, конечно, не тот брак, который я выбрала бы для нее, да и Марк Фульвий не в восторге, — вздохнула Семпрония, пожав плечами. — Однако Фульвия недаром внучка Гая Гракха. Во мне нет той стойкости духа, которой обладали все Гракхи. Муж мой тоже не унаследовал подобного качества от Фульвиев. И это, наверное, разгневало богов. Поэтому Фульвия взяла себе все то, чего не досталось нам с мужем. Я не знаю, почему она вдруг заинтересовалась тобой, Публий Клодий, но это так. И произошло это восемь лет назад. Именно тогда она приняла решение выйти замуж только за тебя, и больше ни за кого. И до сих пор своего решения не изменила. Ни Марк Фульвий, ни я не можем с ней справиться. Она сильнее нас. Если ты возьмешь ее, она — твоя.

— Конечно, он возьмет меня! — проговорил молодой голос с порога, выходящего в сад перистиля.