Эмма - Бронте Шарлотта

Не думайте, что мистер Эллин решил посвятить всю оставшуюся жизнь поискам пропавших родственников Тины. Весь последний год он писал «Историю шведской поэзии», а в перерывах посещал свое имение в Валинкуре. Кроме того, к величайшему его огорчению, его замучили приглашениями в гости, поступавшими со всех сторон, когда вдруг выяснилось, что он известный писатель и зажиточный землевладелец. Секрет просочился через Тину, которая несмотря на то, что дала слово держать язык за зубами, тут же посвятила в эту тайну Элизабет.

— Откуда я могла знать, что мистер и миссис Рэндолф не сказали Элизабет про мистера Эллина? Если бы у меня была маленькая дочка, я бы ей все рассказывала, все-все, — защищалась она, когда мы с мистером Эллином стали выговаривать ей за то, что она обманула наше доверие. — И откуда мне было знать, что Элизабет пойдет и все расскажет мисс Спиндлер, а та всему приходу? Гувернантка должна уметь держать язык за зубами. Я не могла не сказать Элизабет, просто не могла. Она же моя подруга, а некрасиво иметь секреты от друзей.

Мистер Эллин только улыбнулся в ответ на эти оправдания и пожал плечами, но тут его мозг пронзила неожиданная мысль, и он сказал:

— Но ведь мы, миссис Чалфонт и я, тоже твои друзья, Тина. А у тебя от нас есть секреты, хотя ты знаешь нас дольше, чем Элизабет. Не пора ли и тебе рассказать то, что мы хотим знать?

Тина отпрянула от нас и опустила голову, как в прежние дни в «Фуксии».

— Я сказала бы вам, если бы могла, — промолвила она, наконец. — Но я не могу. Не могу и… боюсь.

— Ну ничего, в один прекрасный день ты, может быть, расхрабришься и скажешь, — успокоил ее мистер Эллин. — А пока учись хранить всякие другие секреты, которые нам с миссис Чалфонт доведется, быть может, доверить тебе. На этой неделе мне предстоит побывать на трех обедах, иначе я нанесу смертельную обиду хозяевам. Подумай, что ты наделала, болтушка ты эдакая, подумай и устыдись!

Тина вновь заулыбалась. Непохоже было, что она устыдилась.

Хотя, как я уже сказала, он не собирался положить всю оставшуюся жизнь на выяснение обстоятельств, которые Тина не могла или не хотела назвать, он сделал все, что было в его силах, чтобы разрешить загадку. Начиная с Рождества, в газетах регулярно печаталось обращение к родственникам мисс Мартины Фицгиббон (известной также под именем Матильды) — он просил их связаться как можно скорее с мисс Уилкокс, адрес которой прилагался—к недовольству означенной дамы, ибо она вынуждена была отложить продажу нарядов мисс Матильды до тех пор, пока не станет совершенно очевидно, что Фицгиббоны всех степеней родства не имеют ни малейшего намерения с ней связываться. Как только освободились от снега дороги, он, как уже известно, пустился на розыски сундучка и преуспел в них. Опираясь на такие эфемерные ключи к разгадке, как инициалы Т. и Д. и Тинино упоминание поездки «в Нью-…», он неутомимо наводил справки в пароходных компаниях всех главных портов. Но и самое скрупулезное штудирование списков пассажиров не помогло обнаружить никаких следов Конуэя Фицгиббона, а трое пассажиров с инициалами «Т. Д.» оказались людьми безупречной репутации, не позволявшей заподозрить кого-нибудь из них в том, что они способны были бросить малолетнюю родственницу на произвол судьбы. Мистер Эллин уже было окончательно утратил почву под ногами, как вдруг узнал, что французское судно «Пандора» по пути зашло в малоизвестный порт Танпул и взяло на борт нескольких пассажиров, списка которых не осталось в пароходной компании. Ходили слухи, что на полпути к Нью-Йорку корабль пошел ко дну вместе со всеми пассажирами.

С большим трудом выяснил мистер Эллин имена владельцев злосчастной «Пандоры», поначалу наотрез отказавшихся сообщить ему что-либо о пропавшем судне из опасения, что мистер Эллин хочет привлечь их к судебной ответственности. Но успокоившись на сей счет, они, в конце концов, уведомили его, что после кораблекрушения, на самодельном плоту спаслись лишь два брата по фамилии Рейнолдс, которых подобрало проходившее мимо американское судно и доставило в Нью-Йорк. Трагедия разыгралась несколько месяцев тому назад: «Пандора» потерпела крушение ровно через месяц после того, как Мартину оставили в «Фуксии».

Далее предстояло отыскать спасшихся братьев. Они уже давным-давно не жили по своему первоначальному нью-йоркскому адресу, и пришлось рассылать письма им вдогонку — как в отчаянии сказал мистер Эллин, — чуть ли не по всем концам этой необъятной страны. В середине июля его усилия увенчались успехом, но весьма печальным. Пришло письмо от одного из братьев, в котором он подтверждал знакомство, свое и брата, с мистером Конуэем Фицгиббоном, но, к сожалению, оно было не из тех, которые вспоминаются с приятностью. Брат мистера Рейнолдса Джордж проиграл этому человеку, впоследствии изобличенному другими пассажирами в мошенничестве, значительную сумму, да и сам автор письма так и не смог избавиться от первого неблагоприятного впечатления, которое было вызвано одним незначительным эпизодом, имевшим место в самом начале пути, — эпизодом, на который рассказанная мистером Эллином история бросает зловещий свет. Братья и мистер Фицгиббон стояли у поручней, ожидая минуты отплытия, как вдруг почтенного вида слуга стал поспешно взбираться по трапу, который уже было собирались поднять. С трудом переводя дыхание, он протянул мистеру Фицгиббону сверток со словами: «Это для маленькой мисс Мартины, сэр, от…», — имя утонуло в его прерывистом дыхании. Мистер Фицгиббон взял сверток и тотчас развернул его со словами: «Я должен сначала сам взглянуть, что это такое!» В пакете оказался прелестный бювар синей кожи с серебряными застежками. «Мисс Мартина будет в восторге, — сказал он, — сейчас она как раз играет с другими детьми в пароходной столовой. Вы не забудете передать нашу благодарность, Мартины и мою, доброй дарительнице?» Он сунул старику чаевые, и тот ушел.