Заблудившийся автобус - Стейнбек Джон

Ван Брант, старик с согнутой шеей, вошел со двора и остановился, придерживая сетчатую дверь.

– Опять дождь собирается, – сказал он.

Хуан был краток:

– Уедете со следующим «борзым» в Сан-Исидро.

– Я передумал, – объявил Ван Брант. – Я еду с вами. Хочу посмотреть на этот мост. Но говорю вам, дождь собирается.

– Я думал, вы не хотите ехать.

– Могу я передумать, нет? Почему вы не поговорите еще раз насчет моста?

– Сказали, что он цел.

– Это когда было, – сказал Ван Брант. – Вы не здешний. Не знаете, какие быстрые бывают паводки на Сан-Исидро. А я видел, как она поднимается за три часа на метр, когда холмы сбрасывают воду. Лучше позвоните.

Хуан рассердился.

– Слушайте, – сказал он. – Я водитель автобуса. Не первый день. Вам не нравится? Либо езжайте и положитесь на меня, либо оставайтесь, но позвольте мне его вести.

Ван Брант нагнул голову набок и холодно посмотрел ка Хуана.

– Не знаю, поеду я с вами или нет. А может, напишу на вас в транспортную комиссию. Вы, между прочим, – общественный транспорт. Прошу не забывать.

– Ну что, поехали? – сказал Хуан.

Алиса исподтишка наблюдала за ними: он не смотрел на Камиллу, не предложил поднести ее чемодан. Скверно. Алисе это не нравилось. Непохоже на Хуана.

Камилла подняла чемодан и заторопилась к автобусу. Ей не хотелось сидеть рядом с мужчиной. Она устала. Она быстро перебрала варианты. Милдред Причард – без спутника, но Милдред ее уже невзлюбила. Зато девушка, которая уволилась, давно в автобусе. Камилла торопливо пересекла двор и поднялась по ступенькам. Эрнест Хортон и мистер Причард не мешкая устремились за ней, но Камилла уже стояла в проходе. Норма сидела не шевелясь. Взгляд ее был враждебным, а нос красным и блестящим. Норма была крайне напугана своим поступком.

Камилла сказала ей:

– Можно с тобой сесть, детка?

Норма чопорно повернула голову и оглядела блондинку.

– Свободных мест много, – ответила она.

– А все-таки можно? Я потом тебе объясню.

– Располагайтесь, где вам угодно, – важно сказала Норма. Видно было, что вещи на блондинке дорогие. И это сбивало с толку. Люди обычно не хотели сидеть рядом с Нормой. Но тут должна быть причина. Может быть – таинственная причина. Что-что, а фильмы Норма знала. Такое могло вылиться в полнометражный упоительный сюжет. Она подвинулась к окну и освободила место.

– Далеко вы едете? – спросила Норма.

– В Лос-Анджелес.

– Ну! И я туда! Вы там живете?

– Наездами, – сказала Камилла. Она взглянула в окно: мужчины, выскочив из закусочной, увидели, что она села с Нормой. Их стремительность упала. Забег отменяется. Они столпились позади автобуса, чтобы погрузить вещи в багажник.

Хуан задержался у двери закусочной; Алиса смотрела на него через сетку.

– Угомонись, – сказал он. – С самого утра черт знает что творится. Постарайся привести себя в порядок до моего приезда.

Лицо у Алисы стало жестче. Она готова была ответить.

Хуан продолжал:

– А то я однажды не приеду.

У нее захватило дух.

– Мне просто нездоровится, – захныкала она.

– Так давай выздоравливай, не перегибай палку. С хворыми, знаешь, долго носиться никто не будет. Никто. Поняла? – Глаза Хуана смотрели не на нее, а сквозь нее и мимо, и Алису охватила паника. Хуан повернулся и пошел к автобусу.

Алиса облокотилась на поперечину сетчатой двери. В глазах собирались большие теплые слезы. «Я толстая, – тихо сказала она, – и старая. Старая, боже мой!» Слезы побежали носом. Она втянула их обратно. Она сказала: «Ты можешь найти молоденькую, а я что могу? Ничего. Старая галоша». Она тихо хлюпала носом за сеткой.

Мистер Причард был бы не прочь устроиться позади блондинки, чтобы на нее смотреть, но миссис Причард заняла место впереди, и ему пришлось сесть рядом. Милдред сидела отдельно, с другой стороны и позади них. Потом влез Прыщ и сел на место, облюбованное мистером Причардом, а рядом с ним расположился Эрнест Хортон.

К огорчению Хуана, Ван Брант уселся прямо за креслом водителя. Хуан нервничал. Он не выспался, а в доме с раннего утра творилось черт-те что. Он аккуратно сложил чемоданы в заднем багажнике, покрыл брезентом и захлопнул дверь. Потом помахал Алисе – она стояла в закусочной, прислонившись к сетке. Судя по ее позе, она плакала, и это отвечало его намерениям. Отбилась от рук. Он сам не понимал, почему ее не бросит. От самой обыкновенной лени, подумалось ему. Уход от нее означал душевные пертурбации, которых он не желал. Помимо воли он будет беспокоиться о ней, и вообще – маета. Ему сразу понадобится другая женщина, а это – опять споры, разговоры, уговоры. Одно дело – найти с кем переспать, а ему нужна женщина на все время, и это – большая разница. Когда привыкаешь к одной, хлопот меньше. Вдобавок после Мексики Хуан не встречал ни одной женщины, кроме Алисы, чтобы умела готовить бобы. Непонятно. В Мексике любая индианка умеет приготовить бобы как следует, а здесь – никто, кроме Алисы: чтобы соусу сколько надо, чтобы дух был бобов, а не приправы. Здесь чего только не кладут – и помидоры, и красный перец, и чеснок – а бобы надо готовить ради них самих, сами по себе, отдельно. Хуан усмехнулся. «Потому что умеет готовить бобы», – сказал он себе.