Фиеста - Хемингуэй Эрнест

— Почему? — спросила Брет.

— Не годится. Все будут недовольны. У нас так не полагается.

— Почему будут недовольны?

— Просто так. Тореро не должен быть такой.

— А какой же?

Он засмеялся, нахлобучил шляпу на глава, передвинул сигару во рту и сделал сердитое лицо.

— Как те за столом, — сказал он. Я поглядел туда. Он в точности передразнил выражение лица Насионаля. Он улыбнулся, и лицо его приняло прежнее выражение. — Нет. Я должен забыть английский язык.

— Только не сейчас, — сказала Брет.

— Не надо?

— Не надо.

— Ну не буду.

Он снова засмеялся.

— Я хочу такую шляпу, — сказала Брет.

— Хорошо, я вам достану.

— Отлично. Смотрите же, достаньте.

— Непременно. Сегодня же достану.

Я встал. Ромеро тоже поднялся.

— Сидите, — сказал я. — Я пойду разыщу наших друзей и приведу их сюда.

Он посмотрел на меня. Это был взгляд, в последний раз спрашивающий, все ли ясно. Все было ясно.

— Садитесь, — сказала ему Брет. — Поучите меня говорить по-испански.

Он сел и взглянул на нее через стол. Я вышел. Люди, сидевшие за столиком матадоров, провожали меня жесткими взглядами. Приятного в этом было мало. Двадцать минут спустя, когда я вернулся и заглянул в кафе, Брет и Педро Ромеро уже не было. На столике еще стояли стаканы из-под кофе и наши три пустые рюмки. Подошел официант с салфеткой, собрал стаканы и рюмки и вытер стол.

17

У входа в «Миланский бар» я нашел Билла, Майкла и Эдну. Эдной звали знакомую Билла.

— Нас выставили, — сказала Эдна.

— С помощью полиции, — сказал Майкл. — Там, в баре, сидят люди, которым я не по вкусу.

— Я уже четыре раза удерживала их от драки, — сказала Эдна. — Вы должны помочь мне.

Лицо у Билла пылало.

— Идем опять туда, Эдна, — сказал он. — Идите туда и потанцуйте с Майклом.

— Это же глупо, — сказала Эдна. — Ну опять будет скандал.

— Биаррицкие свиньи, — сказал Билл.

— Идем, — сказал Майкл. — Бар это или не бар? Не имеют они права занимать все помещение.

— Славный ты мой Майкл, — сказал Билл. — Приезжает такая английская свинья и оскорбляет Майкла и портит нам фиесту.

— Это такие мерзавцы, — сказал Майкл. — Ненавижу англичан.

— Не смеют они оскорблять Майкла, — сказал Билл. — Майкл — замечательный малый. Не смеют они оскорблять Майкла. Я этого не потерплю. Не все ли равно, банкрот он или не банкрот. — Голос у него сорвался.

— Да, не все ли равно? — сказал Майкл. — Мне лично все равно. Джейку тоже. Может быть, вам не все равно?

— Все равно, — сказала Эдна. — А вы правда банкрот?

— Ну конечно. Вам все равно, Билл?

Билл обнял Майкла за плечи.

— Я сам хотел бы быть банкротом. Я бы этой сволочи показал.

— Просто они англичане, — сказал Майкл. — Наплевать на то, что говорят англичане.

— Подлые свиньи, — сказал Билл. — Сейчас пойду и выволоку их.

— Билл! — Эдна взглянула на меня. — Пожалуйста, не ходите туда, Билл. Они же дураки.

— Правильно, — сказал Майкл. — Дураки. Я так и знал, что все оттого, что они дураки.

— Не позволю говорить про Майкла такие вещи, — сказал Билл.

— Вы их знаете? — спросил я Майкла.

— Нет. Первый раз в жизни вижу. Они говорят, что знают меня.

— Не потерплю, — сказал Билл.

— Идем отсюда. Пойдемте в кафе Суисо, — сказал я.

— Это шайка Эдниных друзей из Биаррица, — сказал Билл.

— Да они просто дураки, — сказала Эдна.

— Один из них Чарли Блэкмен из Чикаго, — сказал Билл.

— В жизни не бывал в Чикаго, — сказал Майкл.

Эдна расхохоталась и никак не могла остановиться.

— Ну, вы, банкроты, уведите меня отсюда.

— Из-за чего был скандал? — спросил я Эдну. Мы шли через площадь в кафе Суисо. Билл исчез.

— Я не знаю, как это вышло, но кто-то позвал полицию, чтобы вывести Майкла из задней комнаты, где танцуют. Там были какие-то люди, которые встречались с Майклом в Каннах. А что такое с Майклом?

— Он, вероятно, должен им, — сказал я. — Люди обычно сердятся на это.

На площади, перед билетными кассами, дожидались две очереди. Люди сидели на стульях или просто на земле, завернувшись в одеяла и старые газеты. Они заняли очередь, чтобы утром, когда откроются кассы, купить билеты на бой быков. Тучи расходились, светила луна. Многие в очереди спали.

Не успели мы занять столик на террасе кафе Суисо и заказать фундадору, как появился Роберт Кон.

— Где Брет? — спросил он.